Об особенностях расселения якутов на северо-востоке Сибири в XVII - начале XIX века

Расселение якутов в XVII в.

Расселение якутов в XVIII в.

Расселение якутов в ХIХ в.

Среди народов евроазиатского Российского севера якуты занимают особое место. Цивилизационное значение якутов в Приполярье и Заполярье заключается в том, что они — единственный этнос, который распространил в этих высокоширотных районах земного шара скотоводческий тип хозяйства.

Определенный научный интерес представляет и исторический опыт расселения якутов в условиях русской колонизации на северо-востоке Сибири в XVII – начале XX века. Уникальность этого опыта в том, что, во-первых, процесс расселения якутов, в отличие от других этнических общностей региона, сопровождался освоением новых для них территорий; во-вторых, именно присоединение северо-востока Сибири к Русскому государству создало необходимые условия для расселения якутов; в-третьих, в русле политико-хозяйственного освоения северо-востока Сибири якутский вектор стал одним из определяющих в участии местного населения в этом процессе.

Планомерное присоединение Ленского (Якутского) края началось с 1630 года, причем не только традиционно для Западной и Средней Сибири с севера на юг (из Туруханска через речные системы Нижней Тунгуски и Лены в Центральную Якутию), но и с 1631 года с юга на север (из Енисейска через речные системы Ангары и Лены в Центральную Якутию).

История походов русских землепроходцев на Среднюю Лену, ознаменовавшихся присоединением Ленского края к Русскому государству, освещена в трудах Г.Ф. Миллера, С.В. Бахрушина, С.А. Токарева (1) и др., а также отражена во многих опубликованных документах сборников архивных материалов (2).

Общую картину расселения якутов в 30-х годах XVII века можно выявить как по этим трудам, так и по специальному исследованию А.С. Парниковой, посвященному проблеме расселения якутов в XVII – начале XX века (3). Поэтому, не затрагивая конкретно-исторических проблем расселения якутов в указанных хронологических рамках, своей задачей мы считаем выяснение, наряду с общими закономерностями, тех особенностей, которые характерны только для процесса расселения якутов на северо-востоке Сибири.

Процессы расселения, или миграции, отдельных племен либо целых этносов в Сибири наблюдались с начала ее присоединения к Русскому государству. В одних случаях они были связаны с освоением новых жизненных пространств (например, у ушедших из Китая в российские пределы калмыков или забайкальских тунгусов рода Гантимуровых), в иных — со стремлением уйти от чуждого им образа управления (как, например, у тунгусов верховьев р. Лены), в редких случаях — с сопротивлением и отказом подчиняться российским властям (например, у чукчей до 80-х гг. XVIII в.).

Однако в большинстве случаев на северо-востоке Сибири в XVII – начале XX века изменение территории (сужение районов расселения) этнических общностей было связано не только с последствиями колонизации региона, но и с негативными демографическими процессами (в частности — с эпидемиями), которые в XX веке привели к грани исчезновения такие когда-то многочисленные этносы, как, например, юкагиры и камчадалы (ительмены).

Исключением из правил на северо-востоке Сибири являются якуты. В отличие от других народностей, у якутов после присоединения их к Русскому государству наблюдался процесс увеличения численности и расширения территории проживания. Причем этот процесс в динамике за весь описываемый период имел тенденцию неуклонного роста.

Поэтому можно констатировать, что одним из важнейших и определяющих факторов в расселении якутов на северовостоке Сибири являлся рост их численности, от 28,5 тысячи человек (по оценке Б.О. Долгих) ко времени присоединения края к Русскому государству до 226 тысяч по Первой всеобщей переписи населения России в 1897 году (4). При этом необходимо отметить, что якуты среди этносов региона являлись единственными, которые с учетом региональных особенностей ассимилировали не только представителей этносов, стоявших по своему развитию ниже их (тунгусы, ламуты и др.), но и стоявших выше их европейцев (русских, украинцев, поляков и др.). Это в условиях Сибири можно назвать своеобразным якутским феноменом. Причем если данный феномен в отношении браков якутов с женщинами из других местных этносов выражался в полном восприятии ими этнолингвокультурных ценностей мужей-якутов, то вышедшие замуж за выходцев из Европейской России (служилых людей, промышленников, ссыльных) якутки становились тем решающим этногенетическим фактором, который если не в первом, то уж во втором или третьем поколении приводил их потомков в лоно якутского этноса.

И не удивительно, что даже в современной Якутии многие семейства (роды) якутов если не по письменным источникам, то по сохранившимся преданиям и легендам знают о своих европейцах-предках.

В методологическом и методическом плане для анализа процессов расселения якутов важное значение имеет научное обоснование такого понятия, как этническая территория. Таковой мы считаем территорию проживания того или иного этноса в момент фиксирования его присоединения к Русскому государству. Все остальные случаи перемещения части того или иного этноса за рамки фиксированного ареала жительства есть не что иное, как расселение этноса по тем или иным мотивам и причинам.

Хронологически присоединение Якутского края (в современных его границах) происходило в 1630–1647 годах, с верховьев Вилюя и Лены на юго-западе до бассейна Колымы на северо-востоке. При этом в первой половине 1630-х годов фиксированы границы этнических территорий якутов в Центральной Якутии (Якольская земля): северо-восточнее устья реки Синей; западнее от реки Лены по предгорьям до устья реки Вилюй; на юге — от района устья Буотомы к реке Амге; на востоке — по Амге до устья; на севере — от устья Амги по реке Алдан до ее устья.

На севере края во второй половине 30-х годов XVII века наличие якутов было фиксировано в бассейне реки Яны, в среднем течении (до средних течений притоков Дулгалах и Сартан), западнее реки Адычи и по ее притоку Борулаху.

Остальные территории Центральной, Южной и Западной Якутии, то есть бассейны рек Вилюя, Лены выше рек Синей, Алдана, а также бассейны рек Анабар, Оленок и Лены, севернее устья Алдана, являлись этническими территориями тунгусов (эвенков). Верховья притоков рек Яны и Индигирки занимали ламуты (эвены). Территории севернее среднего течения Яны и восточнее ее притока Адычи, а также нижнего и среднего течения рек Индигирки и Колымы являлись территориями проживания юкагирских племен (Юкагирская земля). Восточнее нижнего течения Колымы (северо-восточнее р. Омолон) проживали чукчи.

Основными занятиями проживавших в крае этносов, кроме якутов, были оленеводство, рыболовство, охота. Вследствие этого образ их жизни носил кочевой в прямом значении этого понятия характер. Основным занятием якутов было скотоводство и коневодство, подсобными — охота и рыболовство. Поэтому якуты вели более оседный образ жизни, если не считать их сезонные перекочевки (на летники и зимние жилища) (5).

В методологическом плане определенный интерес представляют мотивы расселения якутов в регионе. Основываясь на трудах исследователей и архивных источниках, эти мотивы можно свести к двум группам: уход от русского владычества и экономические соображения.

При этом в первой группе надо выделить попытки ухода от ясакообложения и криминальные мотивы. А.С. Парникова писала: «Приход русских явился большим событием в истории народов Якутии. В связи с их неожиданным появлением часть населения бежала, видимо, в более отдаленные таежные места и оставалась какое-то время незамеченной» (6).

Соглашаясь с такой трактовкой в отношении 30–40-х годов XVII века, все же надо отметить, что подобные проявления касательно якутов носили ограниченный характер. Во-первых, русское продвижение было действительно столь стремительным, а маршруты — столь разветвленными, что, вступив в 1630 году на территорию проживания якутов, через десять лет русские оказались далеко к востоку от нее. Во-вторых, экономические основы хозяйства якутских племен (коневодство, скотоводство) ограничивали подобные массовые передвижения. В-третьих, якутское хозяйство требовало пойменных мест заселения, в отличие, например, от хозяйств тунгусов-оленеводов, которые со своими стадами могли кочевать по плоскогорью и горам.

Криминальные мотивы при переселении якутов были связаны, во-первых, в 1634–1637 годах с вооруженным выступлением против местной администрации; во-вторых, с нападениями на отдельные группы сборщиков ясака и промышленников во второй половине 30–40-х годов XVII века; с 1650-х годов подобные нападения со стороны якутов (в отличие от тунгусов, юкагир и др.) происходили все реже и реже.

Следовательно, в расселении якутов на северо-востоке Сибири колонизационные и криминальные мотивы и причины действовали в очень короткий исторический период и носили ограниченный характер.

Гораздо более длительный исторический период (который не завершен в отношении территории современной Якутии и в начале XXI в.) разветвленный и многовекторный характер носили экономические мотивы в процессе переселения якутов в 30-х годах XVII – конце XIX века на северо-востоке Сибири.

При этом необходимо отметить, что важнейшим определяющим историческим фактором в данном процессе стало присоединение региона к Русскому государству. Утверждение российской государственности в регионе создало благоприятные условия для бесконфликтного расселения якутов на этнических территориях других народов.

Якуты первыми из народов северо-востока Сибири не только приняли российское владычество, адаптировались к новым историческим реалиям, но и воспользовались плодами присутствия русских в плане выхода за пределы ареала своего проживания, освоения новых для себя территорий и вытеснения представителей других этносов.

Так, например, в челобитной от 30 августа 1640 года основатель Верхоянского зимовья (1638 г.) Постник Иванов «с товарищи» писали: «Да того ж, государь, 147-го году (т. е. в 1639 г. — П. К.) приходил в Янской (т. е. Верхоянский. — П. К.) острожек с верх Одучея реки (т. е. Адычи. — П. К.) тот ясачной байдынской князец Селбук и бил челом тебе государю словесно на юкагирских мужиков, а те юкагирские мужики под твою государеву высокую царскую руку не приведены и ясаку с себя тебе великому государю не давывали, а приходят де те юкагиры по вся годы войною на тех твоих государевых байдынских якутов, на него Селбука и на его улусных людей, скот их — кони и коровы — отганивают, а жены их и дети в полон емлют. И мы, государь, холопы и сироты твои по его Селбукову словесному челобитью ходили за теми юкагирскими мужики в погоню и дошли их на их житьях и кочевьях, и учали приказывать под твою государеву высокую руку ласкою и приветом, и учали с них прошать твой, государь, ясак. И они учинились непослушны и ясаку с себя тебе великому государю не дали. И учали с нами те юкагирские мужики битися и из луков по нас стреляти. И мы, государь, холопы и сироты твои, прося у бога милости, билися с ними и промысл над ними учинили, многих тех юкагирских мужиков побили и улус их повоевали, и дву мужиков живьем схватили, взяли с собой в вожи на Индигирскую реку в Юкагирскую землицу.

И того же, государь, 147-го году маия в 28 день пришли мы холопы и сироты твои государевы с теми вожи на Индигирскую реку…» (7).

После этого похода юкагиры навсегда покинули бассейн среднего течения Яны. Янские якуты не только избавились от постоянных набегов юкагир, но и стали полновластными хозяевами этого района. Подобные примеры, когда русские землепроходцы отвоевывали новые жизненные пространства для якутов и становились гарантами их безопасности, не единичны как для Якутского, так и для Охотского, Удского и других регионов.

Экономические мотивы расселения якутов на северо-востоке Сибири в XVII – начале XX века носили многовекторный характер. В зависимости от превалирования тех или иных векторов менялись темпы, масштабы и характер расселения. Так, например, якуты до прихода русских жили натуральным хозяйством. Подобный тип хозяйствования, при котором существовала только меновая торговля, накладывал ограничения на расширение скотоводческого хозяйства. Достигая уровня самодостаточности, ранее или позднее такое хозяйство приобретало замкнутый цикл воспроизводства, прекращался рост производства вширь, за счет введения в хозяйственный оборот новых территорий (пастбищ, сенокосов и др.).

Присоединение края к Русскому государству ознаменовало распространение в регионе товарно-денежных отношений, в том числе и в якутском скотоводческом хозяйстве. Обжитые районы Центральной Якутии физически исчерпали возможности расширения скотоводческого хозяйства. Поэтому одной из причин расселения якутов в периферийные районы с 30-х годов XVII века (нижнее течение Вилюя, вверх по Лене, на Оймякон и далее в бассейн Колымы и др.) стало их стремление к хозяйственному освоению новых, благоприятных для скотоводства территорий. Этот процесс, правда, с меньшей интенсивностью, продолжался и в XVIII–XIX веках.

Второй фундаментальной экономической причиной расселения якутов стала фискальная политика Русского государства. Сбор ясака исключительно мехами (в XVIII–XIX вв. постепенно замененный денежно-натуральным сбором) привел к тому, что из сравнительно бедных соболем районов Центральной Якутии целые роды или часть родов перекочевывали в богатые пушным зверем периферийные районы (бассейны Вилюя, Лены, Олёкмы, Алдана, Учура и др.). Как свидетельствуют многочисленные документы, особенно XVII века, при обнаружении ясачными сборщиками переселенцев в новых «жилищах», как правило, они причиной своей миграции называли то, что «звиря» в прежних «жилищах» не стало, а чтобы платить «государев ясак и поминки», вынуждены они перекочевывать в новые, богатые «звирем» места. При этом порой наблюдалась миграция в один и тот же район с разных направлений. Так, например, верхняя часть бассейна Вилюя якутами заселялась с двух направлений: по Вилюю вверх по течению и с Олёкминска, с переходом в район Сунтар и выше по Вилюю (8).

В XVIII–XIX веках наряду с ясачной постепенно в промысловой миграции важное место занимает и рыночная мотивация — добыча пушнины для реализации в ярмарках. При этом наблюдается два типа миграции — постоянная с закреплением на определенных территориях других этносов, и экспедиционная — временные отлучки из своих улусов (Кангаласский, Мегинский, Батурусский и др.) для промыслов, но с частичным закреплением мигрантов на новых территориях (Удско-Амгунский край, бассейны Олёкмы, Алдана и др.).

Третье направление в расселении якутов по экономическим причинам на северо-востоке Сибири в XVIII–XIX веках было следствием государственной политики в сфере развития путей сообщения в регионе и стремления распространить скотоводство в новые районы. Так, например, после открытия в 1731 году Якутско-Охотского тракта и превращения его в 1735 году в почтовый тракт учреждение станций на участке от Якутска до реки Алдан, через обжитые якутами районы, не представило особых затруднений. Проблемой стало учреждение станций на участке Алдан — Охотск. Положение усугубилось после 1752 года, с прокладкой тракта от Охотска через новопостроенный Гижигинск на Камчатку.

В значительной мере проблемы организации станций в бассейне реки Охоты и на Охотском побережье были решены посредством переселения якутов со своим скотом в эти районы. В результате более чем полувековой переселенческой политики численность якутов в Охотском крае в начале XIX века дошла до 1 517 человек (9). Подобная же политика проводилась в 1844 году при прокладке Российско-американской компанией Якутско-Аянского тракта (10).

Четвертое направление в экономической миграции якутов было связано с хозяйственным освоением края, в частности с Олёкминской и Амуро-Алданской золотопромышленностью.

В Олёкминской и Витимской системах частных золотых промыслов якуты нанимались чернорабочими, занимались извозом. В районе появлялись населенные пункты, в названиях которых закреплялись якутские топонимы. После передачи в 1898 году района золотопромышленности из состава Олёкминского округа в состав Иркутской губернии более чем треть из 13 тысяч якутов округа оказалась за пределами Якутской области (11).

В связи с развитием с 70-х годов XIX века золотопромышленности в бассейнах рек Амур и Алдан (по южным притокам) наблюдалась тенденция расселения якутов в этих районах. Член Приамурского отдела Императорского Русского географического общества П.П. Шимкевич в 1894 году, исследуя расселение якутов в районах золотых промыслов в бассейнах рек Зеи, Буреи и Амгуни, писал так: «…в настоящее время число купцов (по обеим сторонам Зейского и Буреинского хребтов. — П. К.) увеличилось до 60 (в 1844 г. А.Ф. Миддендорф констатировал наличие в тех же районах 26 якутов-торговцев. — П. К.), из коих более трети имеют оседлость на Нимане, образуя целое стойбище, известное под названием Ниманского инородческого собрания. Кроме якутов-торговцев перекочевали также в систему Буреи якутыохотники. Всего тех и других насчитывают до 500 душ обоего пола…» (12).

В целом можно констатировать, что присоединение северо-востока Сибири к Русскому государству создало благоприятные условия для миграции якутов в регионе. При этом именно русский фактор стал определяющим в бесконфликтном расселении якутов на этнических территориях других народов. Якуты первыми из народов региона не только адаптировались к новым историческим реалиям, но и воспользовались государственной колонизационной политикой для расселения и хозяйственного освоения новых территорий в регионе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Миллер Г.Ф. История Сибири. 2-е изд. М., 2000. Т. 2; М., 2005. Т. 3; Бахрушин С.В. Научные труды. М., 1955. Т. 3, ч. 1–2; Токарев С.А. Общественный строй якутов XVII–XVIII веков. Якутск, 1945; Якутия в XVII веке: (очерки). Якутск, 1953; и др.
2. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1846–1872. Т. 2–12; Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592–1768 гг.). М., 1895–1901. Ч. 1–4; Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в. Л., 1936; Стрелов Е.Д. Акты архивов Якутской области (с 1650 г. до 1800 г.). Якутск, 1916. Т. 1; и др.
3. Парникова А.С. Расселение якутов в XVII – начале XX вв. Якутск, 1971. — 152 c.
4. Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960. С. 544, 615; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т. LXXX: Якутская область. СПб., 1905; Патканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.). СПб., 1912. Т. III; Парникова А.С. Указ. соч. С. 132–139.
5. Серошевский В.Л. Якуты: Опыт этнографического исследования. 2-е изд. М., 1993. С. 250–296.
6. Парникова А.С. Указ. соч. С. 23.
7. Санкт-Петербургский филиал Института российской истории РАН, ф. 160, д. 20, стб. 85–86.
8. Стрелов Е.Д. Указ. соч. С. 274–296.
9. Национальный архив Республики Саха (Якутия), ф. 173, оп. 1, д. 4, л. 25.
10. Казарян П.Л. Якутско-Аянский тракт // Земля Иркутская. Иркутск. 2004. № 3. С. 12–20.
11. Казарян П.Л. Олекминская политическая ссылка. 1826– 1917 гг. 2-е изд. Якутск, 1996. С. 17–19.
12. Шимкевич П.П. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни // Якутские областные ведомости. 1895. 8 нояб. (№ 21).

Павел Левонович Казарян,
доктор исторических наук,
профессор Якутского
государственного университета,
академик РАЕН, г. Якутск

Журнал "Тальцы" №1 (30), 2007 год