Архитектурно-этнографический музей "Тальцы" – уникальное собрание памятников истории, архитектуры и этнографии XVII–XIX веков. Расположен музей "Тальцы" на правом берегу реки Ангары в Тальцинском урочище

Письма жителей Иркутской области с Великой Отечественной

Селиверст Васильевич Тирский (справа)

Селиверст Васильевич и Анна Ивановна Тирские

Анна Ивановна Тирская с внуками Галиной (слева) и Анатолием. Около 1946 г.

Василий Селиверстович Тирский

Владимир Селиверстович Тирский

Анна Селиверстовна Тирская

В 2007 году музеем «Тальцы» проводи­лась экспедиция по обследованию ленских деревень в Усть-Кутском и Киренском райо­нах Иркутской области. Во время нашего пребывания в Глуховой Леонидом Ивановичем Марковым — по­следним жителем опустевшей деревни, были подарены в фонды музея письма Василия Селиверстовича Тирского. B.C. Тирский был родным братом его недавно скончавшейся жены Анны Селиверстовны. До самой смерти она бережно хранила письма и открытки брата, пропавшего без вести в Великую Отечественную войну. Некоторые из них мы и приводим на страницах этого жур­нала.

Публикуемые письма Василия Тирского были написаны в на­чале 1940-х годов и адресованы его родителям, братьям и сестре Анне. Отец Василия, Селиверст Васильевич Тирский (1893-1964), был крестьянином деревни Тирской Киренского района, распо­лагавшейся в месте впадения реки Тиры в Лену. Мать — Анна Ивановна (1893-1980), уроженка деревни Глуховой Усть-Кутского района, находившейся в 12 километрах от Тирской вверх по те­чению Лены. В 20-летнем возрасте она вышла замуж за своего ровесника Селиверста Васильевича. В Тирской и родились все их дети: Дмитрий (1915 года рождения), Иван (1919 г. р.), Анато­лий (1921 г. р.), Василий (1923 г. р.), Владимир (1927 г. р.), Анна (1931 г. р.) и Юрий (родился около 1933 г., умер в младенчестве). В 1940 году семья Тирских, продав дом в родной деревне, пере­ехала в деревню Глухову.

Первые письма писались Василием Тирским из Киренска, куда он поехал учиться в педагогическом училище (там же в 1935-1938 гг. учился и его старший брат Иван). В середине июня 1941 года, сразу после окончания педучилища, Василий был взят в армию и отправлен в Ульяновское военное дважды Краснознаменное бронетанковое училище. По дороге туда стало известно о на­чале Отечественной войны. После интенсивного семимесячного обучения в Ульяновске B.C. Тирский получил звание лейтенанта танковых войск. В начале января 1942 года он был направлен в Челябинск, где около трех месяцев проработал на Челябинском тракторном заводе на сборке танков, а оттуда — прямая доро­га на фронт. С фронта от него стали приходить редкие короткие письма или открытки.

Последним известием от Василия Тирского стало письмо в киренскую газету «Ленская правда», опубликованное 29 октября 1943 года под заголовком «Меня воспитал комсомол». Вот его со­держание:

«Дорогие друзья по учебе, работе и комсомольской жизни! Примите от меня, бойца Красной Армии, в день славной XXV го­довщины Ленинско-Сталинского комсомола боевой комсомоль­ский привет!

Больше года нахожусь я на фронте отечественной войны. Сражался на Брянском направлении, был ранен, а сейчас — на юге. Ломая ожесточенные атаки врага, уничтожая его живую силу и технику, мы идем вперед, на запад. Сквозь шквал огня вожу я свой танк на врага, выполняя клятву мести, которую давал вам, когда вы отправляли меня в ряды Красной Армии.

Меня воспитал комсомол, Красная Армия закалила в борьбе с врагом. За проявленные в боях мужество и отвагу я удостоен высшей правительственной награды.

Прошу вас, товарищи комсомольцы далекого Киренска, пиши­те мне про свои трудовые дела, рассказывайте, чем помогаете фронту, как встретили и отпраздновали славный юбилей комсо­мола. Ваши письма будут большой радостью для меня.

Мой адрес: полевая почта 2472.

Бывший учащийся Киренского педучилища Василий Тирский.

Лейтенант танковых войск, кавалер ордена Красного Знаме­ни».

После этого связь с Василием Тирским прервалась. Тревога в семье усилилась, когда стало известно, что новая награда — ор­ден Отечественной войны I степени — B.C. Тирскому не вручена. Начались поиски, делались запросы в Москву, Ленинград, Улья­новск. Отовсюду был один и тот же ответ: «сведений не имеется».

Мать, Анна Ивановна, до конца своих дней верила, что вот откроется дверь и появится ее сын Василий, такой же веселый, здоровый и невредимый, каким он отправился в 41-м на учебу в танковое училище...

ПИСЬМА B.C. ТИРСКОГО

«14/VI [1941 г. Киренск]

Добрый день!

Здравствуйте, дорогие мои родители. Шлю вам свой уч[ениче]- ский привет и желаю вам наилучшей к старости жизни.

Отправляю пока необходимое. В чемодане отправ[ил] 1 500 руб., за Евгением Степановичем 1 350 руб., за 150 рубл. купил у них брюки шевиотовые. Ничего не поделаешь, что-то придется все равно носить. Остальные деньги взял в дорогу. Может, при­дется ехать. Если не поеду — останутся в сохранности.

16 июня будет комиссия, после бесплатный проезд до места, где находится военная шк[ола]. После испытания можно ехать обратно тоже бесплатно и обратно после отдыха ехать опять в школу. Хорошо не знаю, куда бросит судьба. Может г. Ульяновск (р. Волга), г. Калинин (дальше Москвы). Комиссия признает год­ным, придется поездить. Ребят желающих очень много. Если сей­час мне не ехать, то придется идти в армию в сентябре. Военное училище 2 года с отпуском после каждого года. Проезд бесплат­ный. Обмундирование, еда бесплатно.

Педучилище кончил, можно сказать, испытания сдал. Остался один предмет, история педагогики (может, и не дадут и доедать, повезут). Военных [училищ] много — куда хочешь. Хотелось по­пасть в авиацию, но нет набора. Если попаду в Ленинград или Калинин [и] др., то буду стараться. Итак, карьера началась. Не думайте, что получу быстрее пулю. Нет, меня трудно будет угро­бить. Мы еще посчитаемся... Только договоримся не плакать и тосковать. Уйду, так уйду служить советскому народу. Признаться, я не люблю слез. Я достаточно возмужал.

По этому вопросу пока все. Хорошо, что купили ботинки, а то дело было скверное. Белья беру ограниченное количество, остальное отправят вам.

Встретил бр[ата] Дмитрия, простилися. Из города ушли они быстро в Якутск. Ходить будут по р. Вилюй. Пишите письма на Вилюйскую пристань ЛУРПа, п/х «Вилюй». Обижаться на него вам не стоит. Мы все ему во многом обязаны, и хватит его ругать. Если я, так чем могу, тем помогу. Что посылали, получил в сохран­ности, как от Евг[ения] Степановича], так и от Мити. От Толи не получал ничего. Иван женился, так передайте от меня поздравле­ния сзакон[ным] браком.

Учителей (выпускников) распределяют по Усть-Кутскому, Казачинско-Ленскому и Киренскому р-ону только (дело сквер­ное).

Отправляю 2 фотоаппарата и др. Пока приложьте все. Чистую бумагу не тратьте, она мне будет нужна.

B.C. Тирский.

О выезде или что будет, сообщу».

«22 июля [1941 г. Ульяновск]

Здравствуйте, дорогие мои родители. Спешу передать вам свой пламенный привет и пожелать всего хорошего.

Я уже писал вам, что нахожусь в бронетанковых лагерях, в 12 км от г. Ульяновска. Живем в бараках, на берегу р. Волги. Некото­рые живут в палатках. Столуемся хорошо, но занимаемся в день очень много, часов 13. Из лагеря в город не отпускают, живем в отгороженности от гражданского населения. Знакомых совсем ни­кого нет. Парень, с которым я ехал в школу, со мной в одной роте. Вот только с ним иной раз и поговорим, а то все один. Очень скуч­но. Я так еще не скучал, как в это время. Как-нибудь пробьемся до выпуска. Что будет дальше, покрыто мраком неизвестности.

Округ, в котором находимся, стоит на военном положении.

Сильно обо мне не беспокойтесь. Пишите больше писем, этим мы будем жить в одном как будто доме. Вот как уехал, не получал ни от кого ни одного письма. Время не так больно велико, что на десять годов. Проучимся до января, там я сооб­щу, куда отправят. Толин адрес не знаю и потому не пишу ему. Вы напиши­те ему от меня большой братский кровный при­вет. Он, наверное, меня не узнает, какой я сей­час, да и вы тоже. Волоса сняли, и я сам себя не уз­нал в зеркале, какой ло­ботряс выгляжу. Ну еще обмундирование одели, так совсем другой.

Володя, вот что, если в школе будет фотокру­жок, то запишись в него, тебя научат фотографи­ровать. Если не будет, то попроси у фотографов (у кого есть фотоаппа­раты) наставление. Там узнаешь, как нужно об­ращаться и делать сним­ки и остальное]. В тетра­дях найди дневник и отложь на сохраненье, чтоб не трепался. Чистую бумагу береги, может, Толя попросит или я попрошу, так пошлете. Я здесь купил альбом для рисования, да и другое, когда будем отправлять, отправлю тебе. Велосипед хорошо смазайте. Если справишь насос, так катайся. Научи тятю кататься. Все же будет вам веселее жить. Фотоаппарат один продай ребятам — другой себе. Фотоматериал не отдавай никому, а когда научишься фотографировать, будешь его использовать (там нет только пла­стинок, так Ваня пошлет или достанет). Фотокарточки храните, не раздавывайте. Адреса братьев не знаю, где они живут и как живут. Володя, напиши, я на тебя надеюсь, что ты мне будешь писать. Вот я кончу, буду получать оклад, так буду помогать в деньгах. Пиши, что делаете все, какие работы, как колхоз, как на Тире наш дом стоит и т. д. В общем, пиши больше, что тебе взбредет в го­лову. Вот что, Вовка, будет у тебя если время, то собирать ягоды ходи в то место, где мы ходили, — от Березового ручья (не пере­ходя его) по склону влево, много будет брусники. Про чернику и другие не знаю.

Если будут к вам поступать на меня письма, ты отсылай на меня. Пиши, где находятся Митя, Толя, Ваня и другие. Мы вот к зиме переедем в город Ульяновск. В этом городе родился В.И. Ле­нин. В нем был А.С. Пушкин. Родился писатель Гончаров. В об­щем, хороший город. Вот скоро поспеют яблоки и другие фрукты, так поедим. Сейчас есть, да зеленые. Забежишь в лес и сорвешь, сколько надо (дикие яблоки). В августе они будут краснеть.

Володя, нас готовят лейтенантами бронечастей Красной Армии (средний командный состав). Будем водить по 5 танков, то есть ко­мандовать взводом. Значит, на мою ответственность государство даст 750 ООО руб. Каждый танк стоит 150 ООО р. (не рассказывай посторонним). Володя, я буду командовать средними танками, ко­торых не берет снаряд, а фашисты утекают, завидя его.

Итак, нахожусь от вас на большом расстоянии (посмотри на карте).

Передайте привет родным, дядюшке Иллариону, тете Агра- фене, Савиной матери и ихней бабушке и родным, которые находится] в д. Тире. Как у вас в огороде, на пашне, покосе, на воде и т. д.?

Одна просьба, пишите письма. Ваш сын B.C. Тирский.

Сильно не скучайте. Лишнее продавайте. Сильно не убивайте здоровье. Сообщите Евгению Степановичу, что Мосея, который находился] в Иркутске, посадили в тюрьму на 1 год или на 2, поза­был, за какую-то ругань в очереди, в то время, когда Германия объ­явила СССР войну. Когда я приехал, его взяли за 3 дня до меня».

«28Л/11 [1941 г. Ульяновск]

Здравствуйте, мама, тятя, Володя, Нюта, Митя, Ваня, Маруся, Галя и дедушка, и все родные дядюшки и тетки! Шлю я вам свой пламенный, горячий курсантский привет и от души моей желаю вам хорошей и хорошей жизни.

Пишу я вам уже не знаю сколькое письмо, а от вас еще не по­лучил ни одного. Может, мои еще письма не дошли до вас, а мо­жет быть, и другое. Не знаю совершенно, как вы живете, как живет Митя с Галиной, как живет Ваня с Марусей и как живет Толя. Вот [о] вас я знаю, что вы живете в деревне, а их не знаю. Притом если я бы не скучал обо всем этом, я бы не стал писать и спраши­вать. Когда я находился в дороге, то не было времени написать. Рубашки все заносил за дорогу. Костюм лучший за всю дорогу не одевал. Валяться приходилось всяко. По железной дороге ехали в пассажирском вагоне. Народу набивалось полно по станциям, а как завидишь станцию, так и приготавливаешься, как бы быстрее соскочить да купить что-либо пошамать. В большинстве станци­ях нечего купить поесть. С хлебом да с водой не очень хорошо приходилось. По сравнению с ленскими колхозниками крестьяне, которых проезжал от Иркутска, видно, что далеко живут плохо. Лапти и плетеные избы с навозными стенами. У нас же в лагерях кормят по норме и ее хватает, а что насчет времени, то его не хватает. Спим по 5-6 час. Учимся по 10-13 часов в день и другие работы. В обед не отдыхаем (сон), а приходится работать. Гонят нас подходяво и порядочно. Хорошо не знаю, что-то поговарива­ют до снегопада выпустить, т. е. прямо из лагерей. Скорее всего, выпустят зимой.

Буду добиваться, чтобы работать отправили меня на восток. Там ближе добраться до вас. А как сильно хочется побывать в знакомых местах, на покосе и др. в р. Тире. А здесь стал свыкать­ся с местностью, а то беда была, прямо изругал себя. Я не пред­ставляю, где находится Толя и что вы от его получаете. Можно предполагать, что его могут перебросить на зап[адный] фронт. Вы живете в мирной обстановке. Мы уже давно на военном положе­нии (Куйбышевская обл.). Дисциплина строгая, за малейший про­ступок налагают взыскание как на месте военных действий. Рас­стрел и тюрьму получить быстро можно, и получают некоторые.

Учение идет пока хорошо. 20 июля приняли присягу. Вчера, 27[-го], упаковывал вещи отсылать домой, какие только есть. Они мне не нужны. Продавать не продавайте, а носите сами их. Вот кончу, так пошлю посылку вам, если будет время. Купить здесь можно все. Сейчас так времени нет, да и не отпускают. Стипендия всем по 40 р. в месяц. Спрашивается, куда их мне: еда готовая, одежда готовая, кино и др. бесплатно, да и притом я не курю, а вино пить строго запрещено. Посторонние вещи вплоть до мело­чи не разрешается держать. Только вот: бумага, книги, каранда­ши, чернила, зубная щетка, зубной порошок, 2 носовика.

В посылке 2 костюма, ботинки, рубашки. Вот побаиваюсь, что вы все мои фотокарточки раздаете, а вновь их сделать будет не­возможно. Вы уж их берегите. Может, придется еще заниматься этим делом, да и притом это памятники прошедшего. Я очень про­шу вас, чтобы вы сфотографировались все вместе: тятя, мама, Володя, Нюта. Сделайте в выходной день. Если только достанете фотопластинок, то это можно устроить самим.

Еще раз прошу, чтобы вы писали письма и очень просили других родных о письмах ко мне. А пока передайте им большой привет от меня: дядюшке Иллариону, тете Аграфене, Николаю, Алексею и другим, которые живут на Тире. Привет Кащееву, Ели­зару С., ихней бабушке и тете. Я вот не знаю, у вас или нет тетя Арина, так ей передайте привет и ее ребятам. Чтобы она сказала Михаилу, чтоб он написал мне письмо. Адрес дайте. Передайте Василию Ивановичу привет. Пишите, как у вас в огороде дурит и в поле надурило. Много себя не убивайте. Корову держать надо однуе. Пишите братьям чаще письма, и они будут вам писать. А сами не будете писать, так что же, пеняйте на себя. Ведь у вас два писаки теперь. Бумага есть и другое. Каждый вечерок, но через два, писать можно время найти. Много не спрашиваем, хоть по­маленьку, и то ладно. Ваш сын Василий Тирский».

«9 августа [19]41 г. [Ульяновск] Здорово, братан!

Ну! Как поживаешь? Привет маме, тяте, Нюте, Мите, Ване, Толе. Огромнейший привет им и тебе от курсанта Ульяновского военного дважды Краснознаменного бронетанкового училища. Пишу тебе и будто нахожусь с тобой рядом. На самом деле мы с вами на порядочном расстоянии. Довольно близко ум. Когда же, братан, увидимся с тобой? Пожалуй, ты меня не узнаешь. Ты бы сейчас взглянул, так бы не распознал среди курсантов меня. На голове пилотка, сапоги на ногах, брюки (галифе), гимнастерка, шинель. Зимой будем носить шлемы и другую одежду. Мороза, как у нас, не бывает. Сейчас изучаем машины, двигатели разные и различнее] оружие. Занимаемся помного в день, порядком доста­ется. Скоро будем ездить на танках. После окончания без большой трудности можно ездить на всех автомашинах. Так что специаль­ность обширная. Можно стать шофером, трактористом. Вообще при машинах. Армия, как я представлял, не то представляет, хотя я знал все ее трудности. Здесь ведь учиться сравнительно легко и можно добиться хороших и отличных результатов, но, с другой сто­ роны, очень скучно, т. е. оторванность от мирной жизни. Ты всегда находишься в подчинении на­чальников. Вот это мне очень не нра­вится. Все это пу­стяки. Сколько по­ложено отслужу, и все будет в порядке. Что будет дальше, если будет возмож­ность, я никогда не откажусь написать родным. Посмо­тришь на лейтенан­тов, они по существу мало что делают, а получают 750 р. и государственная] столовая и обмун­дирование. Им что, лейтенантам, ко­мандовать только, а исполняют бойцы.

Володя, пиши чаще письма. Я писал тебе, о чем писать. Вот и пиши. У тебя больше времени, чем у меня. У меня будет вре­мя после окончания. Ты ведь можешь писать прямо на уроках и сдавать письма на почту. Заставь Нюту написать мне письмо, она может уже писать. Самое главное, пишите и пишите. Как полу­чишь, так ответ пиши. Всю жизнь писать мне тебе. Это большое дело. Нужно для этого много бумаги и время. Ты постарайся заве­сти себе дневник из тетрадей и номеруй тетрадь каждую. Очень интересное это дело. На этом ты сам убедишься. Когда будешь больше, то, читая этот дневник, ты будешь чувствовать и вспо­минать, что какой я был и что делал. Я писал тебе, что в дневник записывать. Вот и учись. Сначала трудно, а потом хор[ошо].

Все мои письма слаживай в дневник, который остался дома. Приеду, так почитаю их. Как-нибудь устрой, прибери книги и все остальное. Сделай этажерку (полочки) и разложи. Я вот не был у вас во время зимы и не представляю, как все обстоит в доме. Володя, если найдешь пластинок и научишься фотографировать, то сходи на Тиру и сфотографируй нашу усадьбу летом и зимой. Зимой можешь сходить на лыжах. Выполни это обязательно и все подробности опиши в письмах. Тебе что дома не писать, бумага есть, клей есть. Свернул, писнул — ив почт[овый] ящик. А здесь дело другое, бумаги не так уж распишешься и клей всякий, из-за клея приходится всякой всячиной клеить.

Володя, если достанешь пластинок, то старайся делать боль­ше пейзажных снимков (местности). Это интересно, и каждая кар­точка имеет вес на стене. Может, я достану, так пошлю вам. Ско­ро, может, я к вам приеду в гости. Этот год кончим. К январю и так, может, пустят в отпуск. При выпуске буду стараться попасть на восток. Там больше можно поохотиться, да и климат более под­ходящий [1 слово неразборчиво]. Там и быстрее домой доехать можно. Ну и так, Володя, до свидания. Я буду очень рад и дово­лен тобой, что ты исполнишь мою просьбу. Я буду надеяться на тебя, братан. До скорого свидания, Нюта, мама, тятя. Напиши, где находится Ваня и его Маруся и что они делают. Митя и Толя как живут, пропиши. Итак, остаюсь жив, здоров, твой брат Василий. Володя и все родные, не забывайте, что есть у вас сын и брат. Послал в посылке альбомы, вы с Нютой разделите их».

«[середина августа 1941 г. Ульяновск] Здравствуйте, тятя, мама, Володя, Нюта, Митя, Ваня, Толя и

дедушка. Шлю вам всем курсант­ский привет. Проживаем на преж­нем месте. О дальнейшей жизни не знаю. Осталось, как говорят наши преподаватели, 4 месяца. А там ку­бики на петлицы и на фронт, если он просуществует до этого срока. Работы хватает. Это только просто сказать, что выпустить лейтенан­тов. На самом деле так легко не достается. Сейчас больше углубля­емся в машины и вождение. Каждая минута на счету. Встаем некоторый раз в 4 часа утра, а ложимся в 12 час. После обеда час сна не при­ходится справлять. Вести с фронта не радуют. Неизмеримое зверство фашистов с народом заставляет как можно быстрее готовиться. Мо­жет, кончится иначе, но сейчас так. От вас не получал ни одного пись­ма. Уже пошел второй месяц. Ин­ тересуюсь все же, что вы делаете, что вы не можете написать? Если не хочете писать, то хотя бы пере­дайте мой адрес братьям. Я со­вершенно не представляю, откуда вы набираетесь таким терпением отмалчиваться, даже, быть может, и думать о том, что есть сын. Я не считаю, какое пишу вам письмо, меня это не интересует. Меня ин­тересует ваша жизнь, ваше здоро­вье. Вот я как уехал от вас, у меня создалось мнение, что я вас долго не увижу и вы стали (мама, тятя) далеко старше, а Володя с Нютой большие, взрослые. Вот плохо то, что не привык к окружающей мест­ности. Скучновато живется. А еще скучнее тогда, когда не имеешь связь с родиной. Как-нибудь справ­люсь, приживется помаленьки. А вот что писал вам и о чем (ка­жется, прописал все). Вы не пишете и не спрашиваете. Ну а потом мало время, чтобы подумать. Это лето не пришлось отдыхать. С 10 июля начал отбывать военную службу, как долг перед родиной. Конечно, я обязан и меня призвали.

Пока учеба идет хорошо. Отметки (оценки) сравнительно хо­рошие. У нас много различных предметов. Занимаются с нами в лице преподавателей лейтенанты, майоры, подполковники ар­мии. Пока все, на этом кончаю. Будете писать письма братьям, напишите от меня привет. Наверное, вы тоже не пишете что и как мне. Передайте привет тете Аграфене и дяде Иллариону, и ихним сыновьям, родным, живущим на Тире. Как увидите их, передайте. Каждый день жду от вас письма и, как видите, безрезультатно.

Мой адрес: г. Ульяновск Куйбышевской обл., п/я № 50, кв. № 6».

«Ульяновск, 15 сентября 1941 г.

Здравствуйте, дорогие мои родители, тятя, мама, Володя, Нюта, Толя, Ваня, Митя! Шлю вам курсантский привет и желаю всего хорошего в вашей жизни. Так вам часто пишу, что не о чем и писать. Вчера переехали из лагеря в город на зимние кварти­ры. Живем батальоном на 3-ем этаже кирпичного здания. Весь вчерашний день прошел в сборе и устройстве. Сегодня работаем по благоустройству классов, в которых будем заниматься. Здание прекрасное, жить, конечно, можно превосходно. Программа оста­ лась та же. Выпуск намечается в январе. Занимаемся на таких же условиях и спим столько же. Возвращаясь с похода, получил теле­грамму от вас. Очень рад и благодарю от всего сердца! Наконец- то мое письмо прорезало Сибирь и дошло до вас. Телеграмма шла 15 суток. Побаиваюсь, что отправленная мной посылка не дойдет в сохранности — погниет.

Все жду от вас письма. Адреса братьев не знаю и потому не пишу им. Сообщите, как они поживают и где. Самое главное, адрес Толи, где он и имеет ли с вами сообщение. Учеба идет хорошо. Передайте привет всем родным и знакомым. Вот и все.

Зиму будем ходить в сапогах и в шинелках, будет морозновато, так как осенью льют часто дожди и ветер. Если бы вы были близко, то можно было бы достать потеплее одежды. Ничего не поделаешь, будем в поле только на выходах 2-3 суток и на стрельбы, а остальное время будем отсиживаться в городе. Уже вожу ав­томобиль без затруднения. Скоро на танке. Конечно, ездим на них. До сви­дания, ваш сын Василий. Адрес мой тот же: п/я № 50, кв. № 6, Тирскому. Я один здесь только Тирский».

«25 сентября [1941 г. Ульяновск] Здравствуй, Володай! Разреши передать привет из Ульяновска тебе, тяте, маме, Нюте, Мите, Толе и Ване.

От вас получил общую телеграмму, писем не получал. Ста­новится обидно из-за того, что не пишете. Я потерял счет моих писем писать вам, а от вас ни одного. Почему вы не пишете и ты сам не пишешь, черт его знает. Всех я писем написал боль­ше 20 и не получал ни одного. Живу пока ничего. Живем в горо­де. 30 сентября кончаем 1-й курс (командир машины — танка). Осталось мало времени до конца. Дальше будем учиться на лейтенантов. Вчера стреляли из танков. Получил благодар­ность за стрельбу. Дуют часто ветры. Морозновато из-за них. Остаюсь здоров. Пишите все. Очень благодарю за телеграм­му. Мою посылку вы уже должны получить. Сообщайте. Адрес Толи не знаю.

Ваш сын и брат Василий».

«[23 ноября 1941 г. Ульяновск] Здравствуйте, тятя, мама, Володя, Нюта!

Шлю вам свой родной курсантский привет. Получил от вас третье письмо (ваше третье), а то было написал вам не очень- то хорошее письмо. И, верно, давно, как уже месяц с лишком, не получал от вас ничего. Стало очень обидно за это. Сегодня весело. Получил от вас да с Киренска от одной №-ой дамы, Ну конечно очень обрадовало. Мало все же вы пишете. Полу­чаю письма только от вас. Митя зимует где? Все интересуюсь. Предполагаю, что тятя не ездил на охоту. Скоро, наверное, не будете держать собаку и ружья. Что написали, очень благода­рю. Лучше пишите больше. Мне так, верно, писать не о чем. Все идет одним чередом. Занимаемся дни и ночи, часто со­вершаем выхода в поле. Из одеяния сапоги, шинель, рукавички зачастую пропускают холод, некоторые обмораживаются. Я ж чувствую [себя] пока хорошо. Конечно, не приходится стоять на одном месте. Все в движении, в маршах, учениях и похо­дах. Приучают, как говорится, к холоду, выдюжпивости. Учения всевозможные с танками. Давно стало нам все равно что день, что ночь. Жизнь военная, ничего не поделаешь. Все лишения приходится переносить. Скоро придется биться с немцам. Не­далек тот час, лупить их нам. Остался впереди декабрь только. Сейчас 23 ноября. 7 ноября праздновали один день. Участво­вали на параде с танками. Аттестацию уже написали на всех. Аттестовали меня на тяжелый танк в 56 тонн. Вот это действи­тельно грозное оружие для немца. Пишут, верно, пока на лей­тенанта. Черт знает, что ожидает нас впереди. Все.

От Толи не получал ничего, от остальных также. Передайте Мите, Ване о моей жизни и адрес. Буду ждать от них. Передайте родным привет. Передайте Оболкину Ал., что я его очень благо­дарю за услугу. Привет ему! Телеграммы ваши получил. Пишите, получили или нет от меня».

«23/ХМ-41 г. [Ульяновск] Здравствуйте, дорогие мои родители, мама, тятя, Володя и Нюта.

Шлю вам свой пламенный, родной, братский привет и желаю всего наилучшего в вашей жизни. Получил от вас сегодня два письма — от Нюты лично и от вас всех. Очень благодарю и еще благодарю, что вы отправили посылку. Хорошо бы было, если бы вы отправили свитер хоть 2 и валенки. Валенки носить разреша­ют. Все это я бы имел, я б жил в тепле прекрасно. Стоит мороз, а главное ветер. Не мерз я еще так, как здесь мерзнешь иногда. Сапоги и тонкая шинелка не держат мороз. Всяко выходим из по­ложения, всяко затыкаем мороз. В бою при маленьком, неболь шом ранении в такой одежде быстро замерзнешь. Ваша посылка пройдет долго. Получу ее в январе или в феврале. О выпуске ничего не известно. Придется учиться еще не более 2-3 месяца. Есть предположения, что выпустят в первых числах января. От Толи получил письмо из Хабаровска. Написал ему 3 письма, из них одно получил обратно (г. Бикин). Пишет, что часто пишу пись­ма и получаю. (Вот и хорошо.) Ване написал 2 письма, сегодня напишу в Киренск. Послал я еще летом вам посылку с вещами и не знаю, получили или нет вы ее. Марков (друг) послал, так ее по­лучили. Что-то сомнительно, не затерялась ли она в дороге. Жи­вем по-старому в городе. Продолжаем учебу такими же темпами. На отлично. Насчет налогу сообразите. Должны сократить, если будете настаивать, а это нужно.

Нюту очень благодарю. Почему заболела она болезнью этой, сообщите. Как здоровьем, пишите.

Писать много нет времени. Все у нас здесь строго по распоряд­ку. Как же, военные люди. Отправил вам 2 фотокарточки и Ване однуе. Письма от вас получаю аккуратно.

Пишите больше о жизни своей и колхоза. Все скучно по роди­не, д. Тире.

Буду ждать посылку от вас.

Привет [всем], кто у вас живет. Живете весело, вот и хорошо. И мне весело, что вы живете неплохо. Ваш сын Василий».

«Челябинск, 19/1-42.

Здравствуйте, дорогие мои родители, Володя, Нюта. Шлю вам свой пламенный привет и желаю вам всего хорошего. Писал вам письмо 1 или 2 января, в котором послал вам все фотокарточки, какие только были у меня. Сейчас живем в Челябинске, в своем уже полку. Адреса еще нет, будет, сообщу. Как приехал, послал вам телеграмму. Придется долго от вас не получать письма. В Ульяновске получили новое обмундирование: валенки, теплое белье двойное, комсоставские гимнастерки и брюки, новые ши- нелки, шапки, рукавицы. Морозы теперь нипочем. Оклад нам пока по 550 р. Когда поедем на фронт, может, прибавят. Послать пока вам не могу. В феврале, думаю, что пошлю. Столуемся в своей столовой. Кормят сравнительно хорошо. В день обходится при­мерно по 10 р. Друг мой Марков остался в Ульяновске по некото­рым причинам. Сейчас, наверное, в каком-либо городе при части. Жить стало, конечно, далеко лучше, так как мы уже лейтенанты. Сколько жить здесь, неизвестно. Полк наш действующий и в то же время запасной. Танки тяжелые. О них вы знаете из газет, что за крепости. Полк наш отдельный, из всей Красной Армии имеем дело со Сталиным в качестве руководства им. Все. Передайте все это братьям, что написал и привет. Будьте спокойны за мою крепость — громадину танк и меня. Радость и большое до­верие правительства. Ваш сын Василий».

«19/111-42 г. [Челябинск]

Здравствуйте, дорогие мои родители, тятя, мама, Володя, Нюта, Митя, Ваня и Толя. Шлю вам всем пламенный братский привет и желаю всего хорошего и наилучшего в вашей жизни. Извините, что долго не писал вам (был занят). Вы, наверное, думаете, что-нибудь случилось. Особенно ничего, все по старо­му, по хорошему. Живу третий м-ц в Челябинске. От всех вас ничего не получал более 3-х м-цев. Да и долго это будет продолжаться. Надеюсь, что вы жи­вете неплохо. Питаетесь лучше, чем мы. У нас с питанием чер­товски разно (плоховато). Все по карточкам, ну и, разумеется, как получим, так и съедим, а следующие дни всяко. Как будет на фронте (дело военное и достается разно, на что нельзя обижать­ся). Едем на фронт на днях. Машины тяжелые с большой силой. Хочется знать, как вы живете, как здоровьем и т. д. Получил от вас телеграмму о посылке моей (что я беспокоился). Очень радостно, что вы здоровы. Смотрю на местную жизнь и предполагаю, что на моей родине живут далеко и далеко лучше. Здесь далеко тверже отзывается война, чем на вас. Экипаж мой мне очень нравится, что очень хорошо. Вместе поедем в бой. Вот и все коротенько о своей жизни. Дела идут как нельзя лучше. Привет Ване, Марусе, Мите и Гале, Толе. Привет дядюшке Иллариону и тете Аграфене, Алексею и Николаю, Василию Ивановичу.

Мне все кажется, что я был у вас вот только что, часто вспо­минаю родину и часто всех вас. Денег хватает. Излишки буду от­правлять вам, так как нет еще у меня жены.

Между прочим, здесь их масса (всякие вельможи). Живем как офицеры. Спросите тятю, он скажет вам, как живут офицеры.

До свидания, ваш сын и брат Василий.

Плохого ничего не случится. Машина чертовски хороша (я еще счастлив, что попал в тяжелые).

Скоро именинник, но когда точно, не знаю, жаль, а то бы спра­вил.

Пишу на почте. Очень рад — получил от вас письмо, писан[ное] 15 февр. Сейчас же здесь пошлю вам телеграмму и Ване. По­здравляю с дочерью Галей. Спокоен о вашей жизни. B.C. Тир­ский».

«с. Богдановка, 29 мая [1942 г.].

Здравствуйте, дорогие мои родители тятя, мама, Володя, Нюта. Шлю вам привет с фронта. Редко пишу вам письма, но все же пишу, часто и приходится писать только вам. Товарищей и др. адресов нет. Да и время мало, и потом работаем, как положено на фронте. В середине мая хотел послать вам 1 ООО руб., но из-за отсутствия переводных бланок не послал. Деньги имеют­ся. Расходую только на продукты, иногда яйца, молоко и т. п. А остальные все копятся и копятся. О вашей жизни не знаю. Может быть, у вас большие изменения. Надеюсь, по-старому. И толь­ко предполагаю [одна строчка на сгибе листа неразборчива] в колхозе и дома. Здесь берут в армию 50-летних. По-моему, тятю из-за болезни не возьмут. Все чаще и чаще приходится видеть сцены проделок немцев над мирным населением — бомбежка, грабеж и т. д. Надеюсь, вы читаете газеты и вычитываете то, что мне приходится видеть своими глазами. Нахожусь на Брян­ском направлении в тяжелых. Много писать не собираюсь. Если придется жить в мирное время, тогда другое дело, можно рас­сказать подробнее все. Живем одним стремлением жать немцев на запад до полного уничтожения на нашей земле. Нет-нет, да часто вспоминаешь малое мое прожитое, все то хорошее, что дала школа и вся родина, что драгоценнее всего. Мне хочется, чтоб вы жили весело и хорошо, мне хочется, чтоб вы не знали заботы о Толе и не говоря о мне. Я достаточно обучен вами и братьями. Это я не забываю. Привет Мите, Ване, их женам и Толе. Привет Родине. Я абсолютно ни от кого не получаю писем и не обижаюсь на это. Привет еще раз с фронта отечественной войны. Мой адрес: действующая Красная Армия, Полевая по­чтовая станция № 2478, подразделение «В». Привет от моих танкистов. Жму вам всем руки, ваш сын Василий. Кто будет про­сить мой адрес — дайте».

Почтовая карточка.

«14Л/М-42 г.

Здравствуйте.

Спешу передать вам свой пламенный армейский привет. Долго вам не писал, потому что был в боях. Сейчас чувствую себя хо­рошо. Дальше сообщу обо всем. Скоро опять на запад. Привет братьям и всем родным. Ничего от вас не получаю. Жив, здоров. Ваш сын Василий».

Почтовая карточка с обратным адресом: «Полевая почта № 2472, 250 танковый б-н, 1 рота».

«ЗОЛ/11-42 г.

Здравствуйте!

Спешу передать привет и наилучшие пожелания в вашей жиз­ни. Вторая открытка, как я на отдыхе после боев. Здоровье хоро­шее, даже лучше, чем до боя. С нетерпением ждем приказа в бой. Это наша задача и наш долг перед Родиной. Надеюсь, вы живете по-настоящему. С апреля м-ца не получал от вас никаких изве­стий. Про Митю, Ваню и Толю знаю как и про вас, не пишут или по­чта? Дела у меня идут прекрасно, следите по газетам («Правда», «Крас[ная] звезда») о наших делах и т. д. Нюта подросла, не узна­ешь теперь и Володю. Молодежь растет быстро. О дальнейшем напишу. Писал бы часто, да время мало. У вас наверняка есть. Привет дяде Васе, тете Аграфене и ее семье привет, братьям еще привет. Скоро опять в жаркие бои. Жму ваши руки. Ваш сын Ва­силий».

Конец письма.

«5/VI11-42 г.

...был бы очень рад. Как живет Дуся? Я не писал с января. Здесь громадное количество таких же подобных. Я говорю как о товарище. Передайте привет, если она живет в городе. Я не такой уже Вася, что видела она и вы. Уверен, что вы не узнаете меня. Скоро появятся седые волосы. Война — не что иное. Старит бы­стро. Привет Наташе и Руслану Кириллову (адреса не знаю). На­писал письмо вчера на родину (Глухову), как живут мои старики. Не пишут, а впрочем, не знаю. В бою были 3 м-ца, всего вероят­нее, что [письма] где-то идут. Жара, стоят ясные жаркие дни. Дон­ская вода омывает нас. Дон, Дон, в это время много пишут о нем. Привет д. Акиму и его семье. Пишите по адресу: Действующая армия, П.П.С. № 2472, 250 танковый б-н, 1 рота. Тир. Вас. С. Жму ваши руки. Василий».

Почтовая карточка со штемпелем: «Сталинград, 13.4.4[3 г.]» «Здравствуй, Владик.

Привет из Сталинграда. Махнул громадное расстояние от вас, да еще придется больше. Эту комсомолку (на лицевой стороне почтовой карточки изображена картина художника Н.А. Касаткина „Комсомолка времен гражданской войны". 1925 г. — Ю. Л.) купил в Уфе. Пишу тебе на память. Братан, пока до свидания. Еду даль­ше бить волков. Все пока, твой брат Василий».

 

Юрий Петрович Лыхин, кандидат исторических наук, ученый секретарь Архитектурно-этнографического музея «Тальцы», г. Иркутск

Журнал "Тальцы" № 34