Интервью с Анной Николаевной Войтович, руководителем территориального управления Росохранкультуры.

«Хочу пройтись по отреставрированному Иркутску»

О проблемах сохранения исторического наследия Иркутской области журналист Марина Ткачева беседует с Анной Николаевной Войтович, руководителем территориального управления Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия (Росохранкультуры).

ПБ предложил следующие вопросы для обсуждения:

– Каковы полномочия Росохранкультуры?

– Какие объекты федерального значения она курирует?

– Какие из них вы выделяете как особо значительные и интересные?

– Как вы оцениваете результаты вашей работы за последние годы?

– Насколько сегодняшнее законодательство Российской Федерации и области помогает сохранять и охранять памятники? Какие проблемы вашей деятельности связаны с законодательством?

АННА ВОЙТОВИЧ

Впервые название Росохранкультура возникло в 2004 году, когда на федеральном уровне в результате административной реформы были созданы министерства, службы и агентства. Восточно-Сибирское управление Росохранкультуры появилось в результате слияния территориальных управлений по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ и Министерства по делам печати, теле- и радиовещания РФ. В то время основным направлением деятельности вновь возникшей Росохранкультуры были средства массовой информации; далее, по степени значимости, шли охрана культурного наследия, контроль за музеями, архивами, библиотеками и ввозом/вывозом культурных ценностей через границу.

В 2007 году вместо Росохранкультуры появилась Россвязьохранкультура – нас слили с Федеральной службой Россвязьнадзор, которая просуществовала 9 месяцев. Надо отдать должное: этот период для нас имел особое значение. До объединения со «связистами» у нас не было никаких внутренних нормативно-правовых документов: административных регламентов, методических материалов по организации проверок объектов культурного наследия. В Россвязьохранкультуре вся деятельность была строго регламентирована. Появились и в нашей сфере административные регламенты. Это во многом помогло нашей организации: легче работать, когда в делах наведен порядок. Конечно, у нас и до сих пор есть недостатки в нормативно-правовой базе, на уровне федерального законодательства провалов хватает. Тем не менее появилась необходимая правовая помощь для инспекторов, работающих на местах.

В 2008 году произошла очередная реорганизация: все, что связано со СМИ, отошло Роскомнадзору, а в мае 2008 года указом президента РФ была создана Росохранкультура, так сказать, Росохранкультура-2. По идее она должна была выступить правопреемницей своей предшественницы, но ни в одном юридическом документе о создании второй Росохранкультуры правопреемство не обозначено; мы, по сути дела, формально начинаем заново. Существует Положение о Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия. Кое-какие полномочия, которые были ранее даны центральному аппарату, переданы территориальным управлениям. У нас добавилось новое направление деятельности – авторские и смежные права. Но на первом месте – объекты культурного наследия, текущая работа по ввозу-вывозу культурных ценностей, проверке музеев, архивов, библиотек, кинофондов. Это особенно актуально в связи с хищением музейных ценностей. Вспомним кражу из Эрмитажа, которая потрясла вся Россию. Весной этого года президент России подписал указ и передал следственному комитету прокуратуры РФ поручение, в котором использовалась формулировка «найти преступника», без «прошу». Все, кто в России связан с культурой, очень внимательно следят за теми, кто обращается за разрешением на ввоз/вывоз, за экспертизами, за информированностью музейных работников. Сейчас даже детские рисунки, которые раньше выпускались через границу беспрепятственно, проходят экспертизу, потому что неизвестно, что может скрываться под детским рисунком. Это достаточно серьезное направление.

Есть правило: предметы, конфискованные таможней, передаются в музеи той территории, где произошло задержание. Без разрешительных документов вывоз культурных предметов считается контрабандой. Среди вещей, конфискованных таможней, есть такие, которые мы будем передавать в музей истории Бурятии. Массовый характер приобрел вывоз предметов культурного назначения в Китай. Раньше вывозились марки (в Китае миллион филателистов), а сейчас вывозятся значки. Это новое повальное увлечение китайских коллекционеров. Мы это очень хорошо видим по своей работе. Таможня кульками привозит нам на экспертизу незадекларированные вещи. Здесь и самовары, и интересные денежные купюры, так называемые чеки прошлых веков.

Еще одно новое направление деятельности – это авторское право и смежные права. На сегодняшний день все, что с ними связано, взял на себя центральный аппарат. Пока идет аккредитация коллективных прав, потом возникнут жалобы, рассмотрения, это все пойдет к нам. Что будет и во что это выльется – пока сказать трудно. Юридическое сопровождение должен обеспечивать человек, имеющий соответствующую квалификацию; в Иркутске таких юристов нет. Да и в России их единицы. Это очередная проблема, которая будет присутствовать в нашей работе. Но самое основное для нас сейчас – объекты культурного наследия.

ПРОЕКТ БАЙКАЛ

Чем ваша организация отличается от Центра по сохранению историко-культурного наследия, который сейчас существует как государственное учреждение при Службе по охране объектов культурного наследия Иркутской области?

АВ

На территории Иркутской области в связи с федеральным законом № 73-ФЗ об объектах культурного наследия, где сказано, что субъектам РФ передаются федеральные полномочия (ст. 9. 1), часть наших полномочий отходит правительству Иркутской области, где существует специальный самостоятельный государственный орган – Служба по охране объектов культурного наследия. В наших трех регионах (Забайкальский край, Республика Бурятия, Иркутская область) таких службы только две: в Бурятии и Иркутской области. Госорган в Забайкальском крае – Министерство культуры. В соседнем Красноярском крае за это отвечает отдел, входящий также в Министерство культуры. Войдет ли Служба в состав Министерства культуры Иркутской области или останется самостоятельным госорганом – пока неясно. Нам легче работать с самостоятельной Службой. Если она войдет в Министерство.., то и административные функции будет исполнять министр культуры, что нежелательно. Прямого и быстрого реагирования на возникающие проблемы не будет.

Если наша служба – государственный орган, который определяет политику в отношении государственной охраны и сохранения культурного наследия, то Центр сохранения историко-культурного наследия – это, по сути дела, руки и ноги, исполнительный орган. Они готовят акты обследования памятников, различные юридические документы, ведут научные исследования, выполняют государственные заказы в сфере сохранения наследия. У них много функций, но государственные функции лежат на Службе по охране объектов культурного наследия.

ПБ

С этой точки зрения логично, чтобы министерство не присоединяло ее к себе?

АВ

Да. Служба по охране культурного наследия Иркутской области и сейчас находится в ведении Министерства культуры, но она – самостоятельное юридическое лицо. А наше Восточно-Сибирское управление Росохранкультуры – государственный орган, который следит за исполнением федерального законодательства, в частности на территории Иркутской области. Одно из наших направлений – контроль за соблюдением федерального законодательства в отношении объектов культурного наследия на территории субъектов РФ. Мы вправе проверять службу, наказывать за неисполнение законодательства. На нас лежит ответственность отслеживать, чтобы в распоряжениях и постановлениях местных органов власти не было нарушений федерального законодательства. Работы много, а штат небольшой: на три субъекта РФ всего 10 человек, и даже этот штат еще недоукомплектован. У нас два юриста, архитектор, археолог, историк. Существует и около сорока утвержденных приказом Росохранкультуры внештатных экспертов, в основном, из Иркутска и Улан-Удэ. Наши эксперты выдают заключения о возможности вывоза культурных ценностей и предметов культурного назначения с территории Российской Федерации. Мы даем справки на вывоз/ввоз культурных ценностей только на основании заключения экспертов. В самом же штате должности в основном инспекторские. Специалисты могут составить протокол об административном правонарушении, выдать предписание.

Часть полномочий в нашей деятельности исполняет исключительно центральный аппарат, например вопросы авторского права. Или в отношении объектов культурного наследия – проекты зон охраны в исторических поселениях согласовываются только с центральным аппаратом. В сентябре губернатор Иркутской области подписал Постановление об утверждении границ зон охраны объектов культурного наследия города Иркутска, а 30 апреля 2009 года уже были подписаны изменения в этом документе. Мы будем выяснять, нет ли здесь нарушения законодательства, согласованы ли эти изменения с центральным аппаратом Росохранкультуры.

ПБ

Я могу сделать вывод, что ваша должность достаточно конфликтная.

АВ

Конфликтная – не то слово.

Кроме того, в соответствии с требованиями законодательства Росохранкультура должна исполнять полномочия по государственной охране в отношении памятников федерального значения, список которых должен быть утвержден правительством РФ. Это те памятники, которые будем курировать мы. Полномочия по государственной охране остальных федеральных объектов уйдут в ведение органов государственной власти субъектов РФ. Пока такого списка, утвержденного Правительством РФ, нет, соответственно, нет разделения полномочий. В этом сложность. Сложность еще и в субвенциях, точнее, в их отсутствии: они не приходили еще ни в один регион. Все зависло, нет методики расчета. Положение должно исправиться, потому что Росохранкультуре даны полномочия по разработке и принятию необходимых нормативно-правовых актов.

ПБ

Я зашла на сайт АрхВестника (московский журнал). У меня было ощущение, будто я на иркутском сайте: здесь разрушили, там испортили, перестроили без всяких оснований, продали и т.д. И это под боком Кремля.

АВ

На сайте Росохранкультуры в новостях, как правило, также указываются последние события. Какое сообщение ни возьмешь – на всей территории России сплошные нарушения, в том числе и по Восточной Сибири: приостановлены строительные работы по реставрации Харлампиевской церкви, начата незаконная роспись одного из приделов Троицкой церкви. Пришлось приостановить.

К проблемным объектам относится и Русско-Азиатский банк. По нему ведутся работы с 2006 года. Первоначально проведены противоаварийные работы по замене чердачных перекрытий и кровли, а также связанные с ними работы по реставрации зала регистрации. С самого начала приходилось преодолевать сопротивление заказчика работ – УКСа г. Иркутска и заставлять производить работы, в соответствии с федеральным законодательством – на основе согласованной проектной документации и полученного разрешения на выполнение работ. Кроме того, исполнитель работ – ЗАО «Иркутское жилищное строительство», первоначально не обладавшее лицензией на реставрацию лепнины, было вынуждено вносить изменения в лицензию с получением права на реставрацию лепнины. Хочется особо подчеркнуть, что и кровля с перекрытиями и замена отопительного и иного инженерного оборудования – это все противоаварийные работы. Но на Русско-Азиатском банке следом решили поменять окна и двери, вместо деревянных окон ставить стеклопакеты! И это на объекте культурного наследия федерального значения, где сохранились родные оконные столярные изделия, являющиеся предметом охраны! Рамы, переплеты вполне в приличном состоянии, их нужно только отреставрировать: отчистить от краски, привести в порядок. Замену деревянных окон на стеклопакеты мы запретили, приостановили работы. Но подрядная организация умудрилась внутренние рамы зала регистрации уже уничтожить. За грубое нарушение лицензионных условий ЗАО «Иркутское жилищное строительство» привлечена к административной ответственности. В ходе внепланового мероприятия по контролю, проведенного ВСУ Росохранкультуры, выяснилось, что субподрядная организация – ООО СК «Иркутскжилстрой» – вообще лицензии на деятельность по реставрации не имеет.

ПБ

Кто-то лоббирует эту ситуацию?

АВ

Несомненно, но я полагаю, что это предмет для разбирательства компетентных органов.

ПБ

Какие объекты вам по сердцу?

АВ

По сердцу родные «деревяшечки». Иногда мне хочется заснуть, проснуться и пройти по Иркутску, который отреставрировал все свои деревянные здания в тех местах, где они находятся. Какой красивый дом на Грязнова, в котором расположился офис «Тальцов»! Какой красивый новый дом-музей города Иркутска по улице Декабрьских Событий! Они не повторяются, каждое здание имеет свою индивидуальность, притягивает взгляд! Наличники, резные детали, веранды, мансарды – это все уникально. Бесценный объект – многострадальный дом Шубина на улице Лапина, который горел много раз. Самое интересное, что к нему есть реставрационные чертежи, необходимая документация. Восстановить его не сложно. Проблема в том, что у здания три собственника, мы их найти не можем. Мы уже хотим у них изъять этот дом, а не можем. У кого изымать? Милиция отвечает, что у дома есть владельцы, они имеют регистрацию постоянного места жительства именно в этом доме. А где они реально живут и как их найти? Замкнутый круг!

Еще мне нравится наша Крестовоздвиженская церковь, площадь со Спасской церковью и Богоявленским собором. В Иркутске много красивых мест. Был бы он всегда таким, каким его сделали к 9 мая, – чистым, и чтобы реставрация шла. Единственное, против чего я выступаю, – против идеи сосредоточить все памятники в заповедных зонах. Конечно, они нужны: комплекс декабристов, Солдатские улицы; Желябовский комплекс. Но ведь и эти заповедные места умудрились испортить точечной застройкой, с которой городские власти экспериментируют уже на протяжении 10 лет! Она губит старый Иркутск. Если дальше так будет продолжаться, это будет уже не исторический город! Ведь ценность наших памятников в том, что они воспринимаются должным образом только в историческом окружении. Если объекты наследия останутся на своих исконных местах и будут сохранены маленькие уютные улочки – это будет просто великолепно. Иностранцы ходят и фотографируют их. Им не нужны зеркальные стены, которые они видят и у себя. Им интересна именно деревянная застройка, этим привлекателен Иркутск! Если бы это поняли городские власти! Это можно было сделать раньше, в другие времена, когда денег хватало. Сейчас они ссылаются на кризис и отсутствие денег в бюджете. А раньше что? Муниципалитет умудрялся дома вместе с жильцами исключать из муниципальной собственности! Многие из этих деревянных домов – памятники федерального значения. И в то же время не являются государственной собственностью. Памятник на ул. Борцов Революции, 6, в отвратительном состоянии, а мы не можем выявить, в чьей он собственности. И так по многим объектам. Кто в этом виноват? Памятники? Нет. Виноваты люди, которые в свое время закрыли на это глаза и много лет ничего не делали. А сейчас говорят, что памятники мешают. Мы надеемся на программу возрождения деревянного зодчества. Не знаю, что из этого выйдет.

Вот журнал «Историческая недвижимость». В 2008 году здесь было очень большое интервью с нашим губернатором, с большим анализом деревянных памятников Иркутска. Издает этот журнал Национальный центр опеки наследия. Именно с этим центром губернатор заключил соглашение о трастовой реставрации памятников. Не знаю, во благо ли это. Я считаю, что все те, кто выступает в защиту памятников, – наши союзники, лишь бы это шло памятникам на пользу.

ПБ

Можете ли вы рассказать о результатах работы с 2007 года?

АВ

До 2007 года мы были беззубыми. В нашем положении было записано: имеем право выносить предупреждения по факту нарушения законодательства в СМИ, предъявлять иски в суд, рассматривать административные правонарушения… Но не было даже приказа о лицах, которые имеют право составлять протокол об административных правонарушениях. У нас не было возможности воздействовать на нарушителей. Сейчас это право есть: приказ, зарегистрированный Минюстом, где определены должностные лица территориальных органов Росохранкультуры, имеющие право составлять протокол об административном правонарушении. По сути дела это все должностные лица в нашем управлении, начиная с главного специалиста и заканчивая мною. Нам даны права рассматривать протоколы по тем статьям, которые относятся к нашей компетенции. Мы можем сами накладывать штрафы, не обращаясь в суд. Кроме этого, у нас есть полномочия отправлять дела в арбитражный суд, направлять ходатайства для возбуждения дел по уголовным преступлениям.

ПБ

Каковы перспективы и планы вашей деятельности?

АВ

Мы запланировали ряд мероприятий на 2009 год. Этот план утверждается Москвой. Постараемся его выполнить, поскольку финансирование на эту деятельность предусмотрено.

В апреле в Красноярске прошло совещание, в котором приняли участие представители территориальных управлений Росохранкультуры и органов охраны объектов культурного наследия субъектов федерации на территории от Урала до Дальнего Востока.

Планируем в третьем квартале провести семинар на нашей базе, пригласив из субъектов федерации нашего региона – Иркутской области, Республики Бурятия и Забайкальского края – представителей органов охраны культурного наследия, лиц, которые непосредственно этим занимаются, представителей властных структур. К этому мероприятию хотелось бы привлечь и Общественные палаты области и города Иркутска. Только общими усилиями можно что-то делать. Мы заинтересованы в этом совещании, поскольку это дополнительная возможность обмена опытом работы в условиях несовершенного законодательства.

Также хочется отметить, что службы по охране объектов культурного наследия и министерства культуры, в состав которых входят отделы в субъектах РФ, это структуры областных властей. А субъекты федерации подчас считают для себя возможным принимать такие решения, которые являются прерогативой правительства РФ, независимо от того, федеральный это памятник или региональный. Как у нас в Иркутске, где на протяжении нескольких лет сначала приказами ЦСН и Службы, затем – постановлениями губернатора здания выводились из числа памятников. У нас легко, не задумываясь над последствиями, первые лица города и области говорят о переносе памятников, исключении из списка памятников. А на основании чего? Федеральным законодательством перемещение (перенос) памятников истории и культуры, объектов культурного наследия не предусмотрено в принципе, а значит это грубейшее нарушение.

ПБ

Есть мнение (и его часто можно услышать именно от представителей власти), что в 70-е годы слишком легко присваивали статус памятника, вносили в списки те здания, которые к памятникам не относятся.

АВ

Вы знаете, все живые люди и могут ошибаться, в том числе и те, кто составлял в свое время списки федеральных и региональных памятников. Но это не значит, что мы должны все их действия принимать за ошибку. Надо индивидуально подходить к каждому памятнику. Национальный центр опеки наследия уже ревизовал состояние памятников. Может, те, кто заказывал эту экспертизу, рассчитывали, что результат будет совершенно другой, что поддержат мнение местных властей об избыточности количества архитектурных памятников в Иркутске. Тем не менее получилось наоборот. Центр опеки наследия признал, что в Иркутске ценная деревянная архитектура, они говорят о ее уникальности. В подтверждение можно привести подзаголовок статьи «Сибирская столица» из уже упоминавшегося журнала: «Иркутск – единственный из сибирских городов, кому удалось сохранить свой исторический облик, первоначальную планировку». Пришли москвичи и подтвердили то, что уже много лет говорят местные специалисты. Неужели мы настолько стали Фомами неверующими, что своим людям, которые кричат об этом, не верим, надо, чтобы пришел чужой и подтвердил, что мы обладаем уникальным наследием? Вроде областные власти поверили. Осталось, чтобы поверили городские власти. Сохранять это все надо. Сейчас подписано соглашение о том, что будет программа сохранения деревянного зодчества Иркутска. Как она будет реализовываться – другой разговор.

Почему власти города Иркутска так болезненно реагируют на памятники, которые находятся в центре города? Дело в инвестиционной привлекательности земельных участков. Это не тайна. Надо освободить место, снести все, продать, построить многоэтажки. Меня покоробило высказывание нашего мэра, когда шла речь о сохранении средовой застройки вокруг Крестовоздвиженской церкви, он заявил: «…костьми лягу, но чтобы этой малоэтажной застройки здесь не было». Это мэр, которого выбрали граждане Иркутска.

ПБ

Там было очень красиво. Когда я приехала в 1975 году, я была очарована этим местом: застройка как бы подводила к церкви, и она сияла. Я специально водила своих приезжих друзей и показывала эти ракурсы. Сейчас – сарай, какие-то склады…

АВ

Если мы сейчас напротив церкви поставим «свечки», это никак не украсит Иркутск. Я всегда удивляюсь: неужели у нас в Сибири мало места? По идее, Иркутск должен расширяться в сторону Байкальского тракта, там полно земли; соединяйтесь с Ангарском в сторону Мегета. Пожалуйста! Расширяйтесь в сторону Шелехова! Ведь у нас можно делать великолепные современные микрорайоны. Зачем эта точечная застройка? Этот жилой дом на Дзержинского! Он же вылез за красную линию, совершенно не вписывается в историческую улицу.

Я не архитектор. Но каждый день езжу по Байкальской в микрорайон Солнечный. Раньше у меня была перспектива – я еду на Байкал. Сейчас она разделилась на две части: от рынка до Волжской – и тупик. Из этого тупика уже идет дорога на Байкал. Надо же так не любить город, чтобы поставить жилой комплекс в этом месте, на повороте! Это же туристическая трасса. Она должна настраивать на встречу с Байкалом, а люди видят дом-тупик. И только после поворота появляется перспектива. Раньше оттуда был такой хороший вид на Ангару, на бульвар Постышева. Приведите мне в пример современный объект в городе, которым можно восхищаться. Вот мы находимся сейчас в центре города, на улице Карла Маркса (Большой). Что в центре Иркутска из современной застройки может понравиться? Когда говорят, что лучше снести и построить новое, встает вопрос: а вы можете построить лучше, чем было? Не лучше ли сохранить то хорошее, красивое что было? То, что мы видим новое, совсем не во благо Иркутску.

Мы не враги нашим властям. Наоборот, мы хотели бы работать сообща. Сделать Иркутск, Иркутскую область, Сибирь лучше. Только реальная, разумная, совместная работа властей, общественности, архитекторов, реставраторов, экспертов может сделать наш Иркутск самым красивым городом Сибири.

Журнал "проект байкал/project baikal"
2009/20
стр.80-82