Роль города Якутска в присоединении Северо-Востока Сибири к Русскому (Российскому) государству (XVII-XVIII вв.)
Категория: Русская Америка
Предыдущая статья | Следующая статья
П.Л. Казарян (Якутск)
Перешедшим за Уральский хребет русским землепроходцам потребовалось менее полстолетия, чтобы дойти до границ бассейна великой сибирской реки Лены. С 1629 г. с волока притока Верхней Тунгуски (Ангары) Илима и с 1630 г. с Нижней Тунгуски начинаются походы отрядов русских землепроходцев енисейцев — во главе со стрелецким десятником Василием Ермолаевичем Бугром, манга-зейцев — с тобольским казаком Антоном Добрынским и березовс-ким казаком Мартыном Васильевым в бассейн Лены, положивших начало присоединения Приленского края, тем самым и Северо-Востока Сибири к Русскому государству [1].
Конкретно-исторический материал о присоединении Северо-Востока Сибири к Русскому государству содержится в трудах Г.Ф. Миллера, И.Э. Фишера, А.С. Сгибнева, С.В. Бахрушина, А.И. Алексеева и др. [2], а также в опубликованных сборниках архивных документов [3].
Избранную нами тему сообщения в год, когда Якутск отмечает свое 375-летие и когда пытаются этой реальной исторической дате придать иную, не имеющую ничего общего с историческими реалиями того времени окраску, тем более считаю нужной и актуальной. В контексте сказанного считаем не лишним напомнить слова Великого Русского Историка и Гражданина: «Как Естественная, так и Гражданская История не терпит вымыслов, изображая, что есть или было, а не то, что быть могло...» [4].
Цель данного сообщения — осмысление роли старейшего русского города на Северо-Востоке Сибири Якутска в исторических процессах, связанных с присоединением региона к Русскому (Российскому) государству в XVII-XVIII вв. При этом надо отметить, что при определяющей роли как политических центров в организации этих процессов центральных (Сибирского приказа, Военной и других коллегий) и сибирских (губернаторов, губернских правлений, провинциальных воевод и канцелярий) органов власти, роль г. Якутска как крупнейшего административного центра в регионе сводилась к военно-организационному, транспортному, экономическому и ресурсному обеспечению реализации политики Российского государства на субконтиненте.
Немаловажна констатация и того факта, что в этих исторических событиях видоизменялись и претерпевали эволюцию сама роль и значение г. Якутска как регионального центра, от безоговорочно доминирующего до вспомогательного, от единственного организационного центра в XVII в. до просто участника в процессах, причем отнюдь не самого заметного, в XVIII в.
Таким образом, роль г. Якутска в исторических судьбах Северо-Востока Сибири в XVII-XVIII вв. определялась теми конкретно-историческими факторами, которые являлись ведущими в текущей политике Российского государства в данную эпоху и для реализации которых г. Якутск обладал соответствующими ресурсами.
Основанный 25 сентября 1632 г. на р. Лене на Якольской (Якутской) земле Ленский острог стал одним из центров енисейского управления в Приленском крае. Однако в сравнении с другими центрами управления в крае: енисейского — Олёкминска, мангазейско-го — Вилюя, томского — Алдана, Ленский острог благодаря своему удачному географическому положению занял ведущее место и стал главным центром в присоединении земель и племен Северо-Востока Сибири к Русскому государству.
Становление 6 февраля 1638 г. Ленского острога центром самостоятельного Ленского управления — уезда по-новому обозначило место острога в регионе [5].
Еще на пути от Енисейского острога к Ленскому волоку на Верхней Тунгуске (Ангаре) 27 июля 1640 г. к ленским воеводам явился енисейский атаман казачьей Максим Перфирьев (Перфильев), который рассказал им о своем походе с Олёкминского острога с 13 служилыми и 23 промышленными людьми в верховья Витима. Таким образом воеводы получили подробные сведения о верховьях Витима, о р. Шилке, о Даурии, об обитающих там народах, о хлебопашестве у даурцев, о серебре, которое тунгусы меняли на соболя на р. Шилке.
Полученные от Перфирьева сведения ленские воеводы посчитали настолько важными, что одним из первых организованных походов, по прибытии в Ленский острог, стал поход во главе с письменным головой Еналеем Леонтьевичем Бахтеяровым (очевидно, в августе 1641 г.) на р. Витим.
С прибытием же в Ленский (Илимский) волок 24 августа 1640 г. воеводы Петр Петрович Головин и Матвей Богданович Глебов вступили в управление уездом*
[* В литературе можно встретить сведения о вступлении П.П. Головина и М.Б. Глебова в управление Якутским уездом в июле 1641 г., после прибытия в Ленский острог, что является ошибочным. До середины 90-х гг. XVII в. на практике назначенные в сибирские уезды воеводы считались вступившими в управление уездом после вступления на территорию подведомственного уезда. Только по указу от 31 августа 1696 г. воеводам сибирских уездов запрещалось выезжать с места службы до приезда преемника и сдачи дел.]
— назначили от себя, взамен енисейского приказчика пятидесятника Семена Григорьевича Родюкова в Олёкминский острог приказчиком сына боярского Воина Богданова, отправили в Ленский острог письменного голову Василия Даниловича Пояркова, стали принимать доклады от служилых людей, отправленных ранее в Приленский край из Енисейска, Мангазеи, Томска, Тобольска.
В сентябре 1640 г. к ним явился енисейский служилый человек Прокопий Лазаревич Козлов. Он был отправлен руководителем организованной в 1636 г. из Олёкминского острога енисейским воеводой Прокопием Федоровичем Соковиным первой морской экспедиции в составе 10 служилых и 40 промышленных людей, десятником Елисеем Юрьевичем Бузой в Енисейск. Ленские воеводы не только оприходовали собранный с Оленка, устья Лены, Пириды (ныне р. Пур. — П. К.), Яны, Чендона ясак, но и получили ценные сведения для организации новых экспедиций в эти районы [6].
В это же время к ленским воеводам с собранным на Яне и Юкагирской земле ясаком явился основатель Верхоянска Постник Иванов (Губарь). В отписке в Сибирский приказ воеводы писали об этом так: «В прошлом, государь, во 148-м (т. е. в 1640 г. — П. К.) году в августа 25 день пришол к нам холопем твоим на Ленский волок енисейской служивой человек Посничко Иванов да красноярской служивой человек Оничка Никитин с товарищи с новой Юкагирской землицы, а ясачного збору он Посничко с товарищи принес к нам холопем твоим четыре сорока три соболя...» [7].
В расспросе Иванов подробно изложил сведения о своем походе с 30 спутниками 25 апреля 1638 г. из Ленского острога на Яну, основании Верхоянского зимовья, объясачивании янских якутов, походе 1639 г. на Индигирку — Юкагирскую землю. Весьма ценной являлась информация Иванова о том, что у юкагирских людей «серебро есть». Это вообще первое сведение о наличии этого благородного металла у представителей одного из народов Крайнего Северо-Востока Сибири.
Первым, организованным ленскими воеводами, походом стала отправка с Ленского волока на верховья Лены — тунгусские и братские (бурятские) земли отряда служилых во главе с пятидесятниками Василием Власьевичем Витязевым и Потапом Баландиным. Как 30 апреля 1641 г. докладывал в своей отписке воеводам Витязев, поход завершился, после нескольких стычек, приведением «под государеву царскую высокую руку» братских людей и тунгусов. Воеводы получили также весьма ценные сведения об озере Байкал, о Прибайкалье и Забайкалье, верховьях Витима, населяющих эти районы народах и одно из первых сведений о Китае и приобретаемом мунгалами (монголами) у китайцев серебре.
Для закрепления успеха отряда Витязева на верховьях Лены П.П. Головин и М.Б. Глебов 30 мая 1641 г. с Усть-Куты отправили отряд во главе с пятидесятником Мартыном Васильевым и де сятником Аксентием Аникеевым с задачей «...в Братской земле на устье Куленги поставить острожек, и ров и чеснок и надолбы поставить...». Как докладывал в своей отписке от 29 августа в Ленский острог воеводам Васильев, «...июля в 28 день, не дошед Куленского устья версты за 4 и высмотря место крепкое, и, по государеву указу, вверх идучи по Лене реке на левой стороне поставили острожек и надолбы, в длину острожек 10 сажен печатных, а поперег девяти сажен, а над вороты башня вышина пяти сажен, а на углу острога поставлена башня же, и круг острогу поставлены надолбы двойные кругом 90 сажен...» [8].
Так в Приленском крае появился третий Ленский острог (первый названный енисейским атаманом Иваном Алексеевичем Галкиным весной 1631 г. в Усть-Куте; второй — построенный в сентябре 1632 г. сотником Петром Бекетовым в Якольской земле). Поэтому со времен основания новый острог по месту нахождения в Братской (Бурятской) земле назвали Ленский Братский острог, затем — Верхоленский острог.
Таким образом, еще до июля 1641 г., до прибытия в центр уезда Ленский острог воеводы, вступив в управление уездом, принимали доклады, назначали приказных людей и отдавали распоряжения, организовывали походы в новые, необъясаченные территории Приленского края.
Если до 1641 г. основными направлениями передвижения русских землепроходцев с Ленского острога являлись север (Нижняя Лена, бассейн Оленька) и северо-восток (бассейны Яны и Индигирки) [9], то в новых исторических условиях на Ленское управление возлагалась обязанность организации открытий и присоединения к Русскому государству «новых неясашных землиц» по всем направлениям.
Поэтому не удивительно, что после доклада П. Иванова, воеводы, как доносили об этом в Сибирский приказ в начале 1641 г., перед ним и енисейским десятником Федором Миловановым поставили задачу: явиться в Ленском остроге к письменной голове В.Д. Пояркову, получить от него разные товары (одекую (бисера), куяки, разобранные на доски, железа) и из «...острогу велели ему, Посничку, итить в Юкагирскую землицу для твоего, государева, ясачного збо-ру на перемену к прежним ясачным зборщиком, которых он, Пос-тничко, оставил в Юкагирской землице с аманаты и для прииску и проведывания новых землиц и серебряной руды (курсив мой. — П. К.). А Федьке Милованову для твоего, государева ясачного збору велели итить на Янгу (т. е. на Яну. — П. К.) реку к якутам...» [10].
При этом из-за отсутствия в Ленском остроге лошадей Иванов с четырнадцатью, а Милованов с семью красноярскими, енисейскими и тобольскими служилыми людьми должны были для похода купить за свой счет лошадей.
С июля 1641 г., с прибытием воевод П.П. Головина и М.Б. Глебова в Ленский острог, наступает завершающий этап объединения всех земель на северо-востоке под началом ленских воевод и Ленский острог становится не только единым центром управления для уже объясаченных территорий, но и организации открытия и присоединения к Русскому государству новых земель.
Первым из Усть-Вилюйского зимовья в Ленский острог явился, с восмью аманатами, мангазейский правитель Вилюйской земли с 1634 г. тобольский сын боярский Воин Шахов. 21 июля 1641 г. в своей докладной речи он представил исчерпывающую информацию о действиях своего отряда, состоявшего из 40 тобольских, березовс-ких и мангазейских стрельцов и казаков, за семилетнее пребывание на Вилюе, о Вилюйской земле и предложил воеводам: «...для угрозы иноземцов на усть Вилюя реки надобно острог, а в нем безпрестанно надобно служилых людей 50 человек; ...да по Вилюю же вверх на усть Варки (ныне р. Марха. — П. К.) реки выше или ниже надобно острог же, а в нем надобно служилых людей беспрестанно человек пятдесять, и теми де двема острожки на Вилюе реке и по Варке иноземцов всех смирить и под государеву царскую высокую руку привесть можно...» [11].
По указу томского воеводы стольника, князя Ивана Ивановича Ромадановского от 31 января 1636 г. в Енисейск был отправлен отряд из 50 служилых людей во главе с томским атаманом казачьим Дмитрием Копыловым на «...службу на Лену реку для прииску и приводу новых землиц под... царскую высокую руку и для... ясачно-во збору, с которых землиц преже сего... ясаку в Енисейский острог и в Мангазею не имывано (курсив мой. — П. К.)» [12].
Таким образом, наряду с енисейским Ленским и Олёкминским, мангазейским — Вилюйским управлениями, со времени прибытия Копылова в 1637 г. на р. Алдан и основания на ее западном берегу, выше устья р. Маи, Бутальского острожка (зимовья), в Приленском крае появился четвертый, Томский центр управления.
Отряд Копылова в 1637-1639 гг. объясачил тунгусов и немногочисленных якутов выше основанного в 1634 г. енисейским служилым человеком Федором Чюркиным, с десятью товарищами, на Алдане, в устье Камнюни реки Усть-Камнунского зимовья, по Алдану, Мае и по боковым рекам.
Выдающейся заслугой томичей в Приленском крае надо считать отправку Копыловым в 1639 г. с Бутальского острожка на Ламу — на Охотское море, отряда из двадцати томских и десяти красноярских (по иным данным — одиннадцати) казаков во главе с приказным человеком Иваном Юрьевичем Москвитиным.
Впоследствии, в 1646 г., участник этого похода «...на большое море окиян...» казак Нехорошко Иванович Колобов в расспросе рассказал якутским воеводам Василию Никитичу Пушкину и Кириллу Осиповичу Супонову, что «...шли они Алданом вниз до Маи реки 8 сутки (курсив мой. — П. К.)*,
[* Г.Ф. Миллер считал, что Бутальское зимовье, очевидно, находилось немного выше устья р. Маи и что со временем было покинуто, а местонахождение забыто. Мы считаем, что Бутальское зимовье находилось в районе ниже устья р. Учура, на пути от Якутска к Удскому острогу. Как свидетельствуют архивные источники, именно через находящееся недалеко от Алдана, на берегу озера Личанда (очевидно, тунгусское название Чапанда, а о Джапанде говорит и Г.Ф. Миллер: см. Т. III. С. 77) Алданское компанейское селение РАК, комиссионер РАК в Якутске А.Ф. Шергин в 1844 г. доставил через реки Алдан, Аим, Мая, вдоль р. Джукотели (Жукотели) на Нелькан и далее, через Джугджурский и Уйский хребты, из Якутска первый караван с грузом в порт Аян. См.: Казарян П.Л. Якутско-Аянский тракт // Земля Иркутская. Иркутск, 2004. № 3 (26). С. 12.]
а Маею рекою вверх шли до волоку 7 недель, а с той Маи реки малою речкою до прямого волоку в стругах шли 6 ден, а волоком шли день ходу и вышли на реку на Улью на вершину, а тою Ульею рекою шли до моря, а на устье той Ульи реки... поставя зимовье с острогом...», собрали с окрестных тунгусов государева ясаку 11 сороков соболей. Любопытна была констатация Колобова о том, что «...те де реки собольные, ясачного зверя много и рыбные, а рыба большая, в Сибири такой нет (курсив мой. — П. К.) [13].
Отряд Москвитина, несмотря на тяжелые условия, когда из-за отсутствия провизии приходилось есть и «...сосну дерева и всякую поганую гадину...», за три года совершил походы по Охотскому побережью: на северо-восток — до устья р. Тон (мы убеждены, что в 40-х гг. XVII в. рекой Тон называли современную реку Тауй. — П. К.); на юге — до устья р. Удь.
Таким образом, под томским Бутальским управлением находились выше р. Наторы восточнее водораздела рек Амга и Алдан территории Ленского бассейна и Охотское побережье. В 1639 г. в перемену Копылова в управление этого края вступил томский сын боярский Астафий Михалевский, который и передал эти земли в состав Ленского уезда, а в 1642 г. в Ленском остроге появились и посланцы с Усть-Ульинского зимовья, от И.Ю. Москвитина.
Так завершилось объединение всех открытых и присоединенных к Русскому государству на северо-востоке земель под началом ленских воевод и Ленского острога.
Таким образом, с 1641 г. на Северо-Востоке Сибири на Ленский острог возлагались триединые задачи: а) приискание новых земель; б) приведение в подданство их обитателей; в) обеспечение административного обустройства, сбора ясака, в том числе подавлением сопротивления племен подведомственных территорий.
В хронологии присоединения Северо-Востока Сибири к Русскому государству в XVII в. 1629-1632 гг. можно характеризовать как период проникновения русских землепроходцев в Ленский край; 1633-1641 гг. — утверждение в крае и начало расширения ясачных территорий; 1642-1654 гг. — завершение присоединения Ленско-Охотского и Колымо-Анадырского краев к Русскому государству; 1655-1696 гг. — административное и ясачное обустройство в регионе; 1697-1701 гг. — завершение присоединения континентальной части Северо-Востока Сибири, кроме Чукотского края, к Русскому государству.
Именно Ленский (с апреля 1643 г. — Ленский Якутский) острог с 1641 г. стал основным центром проникновения русских людей в Приамурский край и присоединения региона к Русскому государству. Несмотря на то, что в 1648 г. верховья Лены отошли в состав вновь образованного Илимского уезда, а в 1654 г. Амурские земли получили самостоятельное управление, благодаря открытию и присоединению новых земель на Северо-Востоке Сибири Якутский уезд в XVII и XVIII вв. оставался крупнейшим по территории административным образованием не только в Сибири, но и в России [14].
Ведущее место на северо-востоке в XVII - начале XVIII в. Ленский (Якутский) острог, город (с 1682 г.) Якутск занимал как военно-организационный центр в регионе. Если до 1641 г. в регионе верховодили разрозненные отряды енисейских, мангазейских, томских казаков, то по воеводскому наказу от 6 августа 1638 г. предусматривалось создание якутского гарнизона в составе пяти детей боярских и 395 тобольских, березовских, енисейских стрельцов и казаков. Так, с 1641 г. в Ленском уезде появилась собственная казачья команда, которая стала именоваться ленской (якутской), в обиход вошло название «ленские служилые люди».
Подвигом якутского казачества являлось то, что это малочисленное войско малыми отрядами, порой состоявшими из не более 15-20 чел., совершали дальние походы в бассейны рек Северо-Востока Сибири, присоединив обширные территории к Русскому государству.
В ходе этих походов и в зимовьях от рук местного населения погибали десятки служилых людей, но царский двор не спешил с увеличением численности служилых на самой окраине державы. Показательна пометка на одной из многочисленных челобитных, поданных якутскими воеводами, о нехватке в Якутском остроге служилых людей (декабрь 1647 г.): «Писать к воеводам к старым и к новым, велеть быть на Лене в Якуцком остроге и с Верхоленским острошком всего 400-м человеком, а которые присланы на Лену в 4 годы по 50 человек в перемене ис тех, сместя старых, отпущать. А которые посланы были с Петром Головиным на Лену тобольские и березовские, и енисейские служилые люди и из них хто побит или умер и хто на их место поверстан, про то расписать именно и роспись ко государю послать, сколько тех прежних служилых людей в остатке и хто на их место поверстан. А которые поверстаны вновь на их места, и тех с Лены в городы не отпущать на житье (курсив мой. — П. К.)» [15].
Из Якутского острога ежегодно шли в Сибирский приказ докладные записки о распределении служилых людей по зимовьям и посылкам с ясаком в Москву, с требованием отправки из сибирских городов новых служилых. Однако во дворе и Сибирском приказе мыслили иначе. Так, например, в царском указе от 20 октября 1649 г. якутскому воеводе Дмитрию Андреевичу Францбекову предписывалось: «...впредь бы есте, без нашего указу, на Лене в Якутском остроге болши трех сот пятидесяь человек жилецким служилым лю-дем быть не велели, а на выблые места гулящих людей в службу не верстали, а верстали в службу ссыльных людей, которых по нашему указу велено верстати в службу» [16]. А ссыльных людей велено было верстать взамен гулящих людей, чтобы в «годовом жалованье лишних расходов не было».
В июле 1650 г. отчаявшийся Францбеков в отписке в Сибирский приказ писал о том, что по штату оставшиеся в Якутском остроге 350 служилых людей (после отчисления Верхоленского острожка и верховьев Лены в состав Илимского уезда) надо распределить в 19 ясачных пунктов (зимовьях), кроме новой Даурской земли, а людей не хватает, поэтому необходимо увеличить численность служилых людей, кроме Даурской земли, в Якутском остроге до 600 чел.
Порой были годы, когда в Якутском остроге оставалось не более десяти казаков. Так, например, в конце 1651 г. воевода Иван Павлович Акинфов писал царю, что принял он по счету у прежнего воеводы Францбекова в Якутском остроге 360 чел. пятидесятников, десятников и казаков, сверх штата 10 чел. и «вновь поверстал для твоих государевых и новоприбыльных служб (имеется в виду на Даурию и р. Охоту. — П. К.), сверх твоего государева указного числа трех сот пятидесяти человек, 93 человека...», из которых в Якутском остроге «...останетца в нынешнем в 160 году ко 161 (т. е. на зиму 1651/52 г. — П. К.) зимовать десять человек» [17].
Несмотря на то, что еще в августе 1653 г. воевода Михаил Семенович Лодыженский в своей отписке к царю ставил вопрос об увеличении численности Якутской казачьей команды до 1 018 чел., или по крайней мере до 800 чел., запрашиваемая численность оставалась не достижимой и спустя два десятилетия. Воевода Андрей Афанасьевич Барнешелев в 1675 г. писал царю, что по окладным именным книгам в Якутском остроге всего 670 чел., в том числе «выбылых окладов» 113 чел., а для отправки в ясачные зимовья в полный наряд необходимо 660 чел. и для перемены на другой год 346 чел., поэтому «...надобно в Якуцком остроге и в уезде в ясачных острожках и в зимовьях, в полный наряд и для прииску неясачных землиц, служилых людей 1 000 человек, в том числе к прежним служилым людем надобно вновь в прибавку 391-го человека» [18].
Кроме разовых поручений, как, например, сопровождение ясачной казны в Москву, доставки хлеба из Илима и верховьев Лены, и других посылок, якутские казаки несли постоянную службу (погодно) в ясачных острогах, зимовьях и в заставах:
1650 | 1676 | 1711 | |||
Остроги, застава | Зимовья | Остроги, застава | Зимовья | Город, остроги | Зимовья |
Ленский (Якутский) Олёкминский Охотский Чечуйская | Чаринское Тугирское Верхне- Майское Средне- Майское Бутальское Усть- Камнунское Верхне- Вилюйское Средне- Вилюйское Усть- Вилюйское Столбовое Жиганское Оленское Верхоянское Нижне- Янское Верхне- Индигирское Нижне- Индигирское Алазейское Верхне- Колымское Средне- Колымское Нижне- Колымское Анадырское Мотыхлейское | Ленский (Якутский) Олёкминский Охотский Чечуйский Анадырский Гижигинский Олёкминская | Чаринское Усть- Патомское Майское Тонторское Бутальское Верхне- Вилюйское Средне- Вилюйское Усть- Вилюйское Жиганское Оленское Верхоянское Нижне- Янское Зашиверское Подшиверское Уяндинское Алазейское Верхнее- Колымское Средне- Колымское Нижне- Колымское Чондонское | Якутск Олёкминский Охотский Чечуйский Анадырский Гижигинский Удский Верхне- Камчатский Нижне- Камчатский Большерецкий | Чаринское Майское Учурское Бутальское Верхне- Вилюйское Средне- Вилюйское Усть- Вилюйское Жиганское Оленское Верхоянское Нижне- Янское Зашиверское Алазейское Верхне- Колымское Средне- Колымское Нижне- Колымское |
Как видно, не все зимовья показывали свою жизнеспособность, в иных случаях по мере утверждения в тех или иных землях якутские воеводы стремились путем рационального территориального размещения зимовьев обеспечить государственные интересы, в первую очередь сбор ясака в этих зимовьях.
Так, например, воевода, стольник Фома Иванович Бибиков 21 июля 1679 г. предписывал идти «...на службу на новую на Удь реку...» пятидесятнику Данилу Михайлову, отмечая, «...ведомо учинилось, что по той Уди реке живут многие роды неясачные тунгусы, а великого государя ясаку не платят, и ему, Данилу, приехав на ту Удь реку с служилыми людми, поставить зимовья и укрепить накрепко, и, укрепя, прося у Бога милости, чинить промысл над теми неясашными тунгусами...» [19].
Михайлову были переданы толмач и пять казаков, но по своей челобитной, с разрешения воеводы к ним присоединилось более двадцати торговых и промышленных людей, которым велено было «...быть с служилыми людми и ходить на неясашных иноземцев вместе...». По прибытии он энергично взялся за объясачивание тунгусских родов бассейна Удьи. Как свидетельствует его донесение в Якутск (получено 26 мая 1680 г.), к весне зимовье — острог еще не ставил. Следовательно Удский острог был поставлен Михайловым летом 1680 г.
В середине 50-х гг. было завершено присоединение северо-восточных земель, до Чукотки и Камчатки, к Русскому государству. Важнейшей задачей Якутского острога — города Якутска являлось административное обустройство и организация сбора ясака с местного населения, что происходило отнюдь не в спокойной обстановке. После ликвидации восстания якутов 1642 г. близлежащих к Якутску улусов среди якутов наступило затишье. С начала 1650-х гг. на Якутской земле воцарило спокойствие, кроме как в среде тех якутов, которые переселялись на территории других племен, как например, на Вилюй. На Юкагирской и Тунгусских землях, особенно в Охотском крае, нередки были нападения на отряды служилых и убийства промышленных людей, сожжение острогов и зимовьев. Происходившие же стычки русских с чукчами на Колыме и Анадырске по периметру Чукотской земли, начавшиеся с 1640-х гг., с основания колымских и Анадырского зимовья (острога) в 1649 г. приняли затяжной характер.
Среди объясаченных народов наиболее строптивыми оказались тунгусы и ламуты Охотского побережья. Наглядным примером может служить Охотский острог. В 1652 г. напав на острог, тунгусы вынудили приказчика Семена Ивановича Епишева (с 1682 г., после становления Якутска городом, первый его городничий) отступить с отрядом на зимовье в устье Ульи, после чего, освободив аманатов (заложников), сожгли все строения.
Спустя лишь два года вновь назначенный на Охоту приказчик Андрей Булыгин, приняв в устье Ульи должность от С.И. Епишева, дошел до Охоты и 25 июня 1654 г. приступил к восстановлению острога. Но и после этого, до начала 80-х гг., то и дело возникали враждебные действия в отношении служилых людей [20]. И не удивительно, что в Якутском уезде с 1650-х гг. среди острогов и зимовьев, кроме Даурии, Албазина, крупнейший казачий отряд содержался в Охотском остроге — до 150 чел.
Однако надо отметить, что нередко на северо-востоке восстания и возмущения местного населения были спровоцированы действиями приказных людей. Так, например, поборы и жестокость охотских приказчиков Юрия Крыжановского и Петра Ярыжкина в 1676-1678 гг. положили начало цепи трагических для служилых людей на Охотском побережье событий.
Объединившись, 8 тунгусских родов Охотского края под предводительством тунгусов Годниканского рода Некрунко и Канашан-ко в отместку начали повсеместно убивать русских промышленных и служилых людей, как одиночек, так и целые отряды, а 7 января 1678 г., собрав более 1 000 чел., взяли Охотский острог в осаду. Приказчику острога Ярыжкину с гарнизоном едва удалось спасти от расправы Крыжановского и отстоять острог.
Отправленный осенью 1678 г. отцом-воеводой в Охотский острог стольник Данил Фомич Бибиков по прибытии в Охотск чинил жестокую расправу над тунгусами, за что на обратном пути в Якутск 6 марта 1680 г. на Юдомском Кресте был убит вместе с 39 спутниками, тунгусами во главе с Канашанко (как будто судьбой было предназначено погибнуть в тот же день, когда в Якутске скончался отец), а охотская казна (1 130 соболей, лисица черно-бурая) и вооружение разграблены. Так стольник Д.Ф. Бибиков стал самой высокопоставленной жертвой от рук местного населения Северо-Востока Сибири XVII-XVIII вв.
После проведения расследования в Якутске воевода стольник Иван Васильевич Приклонский 4 августа 1681 г. приговорил Крыжановского и Ярыжкина по битью кнутом к ссылке, с семьями, в Даурию, Баргузинский острог и «...велел им быть в пешей казачьей службе...» [21].
По мере утверждения в крае порядка уменьшалось открытое и скрытое сопротивление местного населения. XVIII в., наряду с распространением христианства среди аборигенного населения, можно считать и временем окончательного утверждения сознания и ценностей российской гражданственности в их среде.
Последним актом вооруженного присоединения новых земель в регионе стал поход, по собственной инициативе, приказчика Анадырского острога, пятидесятника Владимира Васильевича Атласова в 1697 г. на Камчатку. Присоединение Камчатки и утверждение российской власти в крае отличалось тем, что, с одной стороны, приходилось преодолевать вооруженное сопротивление коряков и камчадалов, достаточно констатировать гибель только за первые два десятилетия более 200 служилых людей (в том числе и шести камчатских приказчиков); с другой — в условиях бунтов среди служилых людей и убийством приказчиков.
Положение на Камчатке тревожило не только якутских воевод, но и центральные власти. Хронический недостаток служилых людей в острогах вновь присоединенных земель, при постоянном недокомплекте образованного в 1701 г. Якутского казачьего полка, привел к тому, что сам царь вынужден был вникать в проблемы Камчатки. Так, например, по указу Петра I Сибирский приказ 28 мая 1707 г. направил якутским воеводам стольникам Юрию Федоровичу и Михаилу Юрьевичу Шишкиным грамоту, по которой «...велено послать из Якуцка в камчадальской острог охотников, и в неволю и холостых казаков, и казачьих детей, и из промышленных людей добрых и ко всякому делу искусных 100 человек, и из Брацкого и из Илимска, из казачьих детей 70 человек...» [22].
С 20-х гг. XVIII в. основные военные действия на северо-востоке развернулись на землях коряков и чукчей. Якутский казачий голова Афанасий Федотович Шестаков в Санкт-Петербурге в 1726 г. представил свой план покорения северо-восточных земель. Как видно из журнала протоколов Верховного тайного совета от 9 февраля (№ 63), 3 (№ 101) и 14 (№ 126, 133) марта 1727 г. [23] и сенатского указа от 23 марта 1727 г. «О посылке якутского казачьего головы Шестакова для переговоров с немирными иноземцами, о вступлении им в подданство России» [24], план Шестакова был одобрен, а штат Якутского казачьего полка увеличен до 1 500 чел., из которых 400 чел. во главе с Шестаковым должны были «...изыскать новые землицы и призвать подданство немирных иноземцев...».
Якутск стал центром организации и снабжения экспедиции Шестакова. Однако первый же поход из Охотска на Корякскую землю кончился трагически, 14 марта 1730 г. передовой отряд из 130 чел. в районе р. Гижиги был разбит коряками. Пал в этом бою и Шестаков, сраженный стрелой в горло.
Если коряков шаг за шагом удавалось усмирить, в том числе и постройкой на их землях в 40-50-х гг. новых острогов и крепостей (Гижигинский, Тигильский, Олюторский и др.), то последнее столкновение гарнизова Анадырска с чукчами недалеко от острога, в устье р. Орловой 14 марта 1747 г. кончилось гибелью главного командира острога, майора Дмитрия Ивановича Павлуцкого.
Завершился столетний период вооруженного противостояния между русскими и чукчами. Наступил период настороженного, но не враждебного соседства, с 60-х гг. постепенного установления контактов, в том числе и торгово-экономических.
Любопытно, что главным инициатором этой новой политики стал центр Якутского края г. Якутск, ибо с отделением в 1731 г. управления Охотско-Камчатского края от Якутска и упразднением Анадырского острога на основании сенатского доклада Екатериной II 21 июня 1764 г. ближе всех чукчам оказались колымские остроги.
Хотя номинально указ Екатерины II от 1 февраля 1779 г. объявил о принятии чукчей в российское подданство, де-юре этот процесс начался спустя десять лет. Перелом в русско-чукотских отношениях наступил в середине 80-х гг., когда земским исправником вновь учрежденного Зашиверского уезда (в 1783 г.) Якутской области стал коллежский секретарь Иван Иванович Баннер, вклад которого российской исторической науке еще предстоит оценить по достоинству.
Путем организации в 1788 г. Анюйской ярмарки для торговли с чукчами, личными поездками и встречами с чукотскими родоначальниками ему удалось склонить с 1789 г. чукчей вступить в подданство Российского государства. Процесс присоединения Северо-Востока Сибири, начало которому положил енисейский стрелецкий десятник Василий Ермолаевич Бугор походом весной 1629 г. по Лене, вступил в завершающую стадию в 1789 г. с началом вступления чукчей в российское подданство.
Примечания
1. См.: По следам русских землепроходцев. Вып. 1: Средняя Лена. Якутск, 2007. С. 11-14.
2. Миллер Г.Ф. История Сибири. 2-е изд., доп. Т. II. М., 2000; Т. III. М., 2005; Фишер И.Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПб., 1774. Кн. 1-4; Сгиб-нев А.С. Исторический очерк главнейших событий в Камчатке // Морской сборник. СПб., 1869. № 4-8; Он же. Охотский порт с 1649 по 1852 г. // Там же. № 11-12; Бахрушин С.В. Научные труды. М., 1955. Т. 3, ч. 1-2; Алексеев А.И. Сыны отважные России. Магадан, 1970; Берх В.Н. Хронологическая история всех путешествий в северные полярные страны. СПб., 1821. Ч. 1; СПб., 1823. Ч. 2; Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. СПб., 1886. Кн. 1-2; Берг Л.С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. М.; Л., 1946; Белов М.И. Семен Дежнев. М., 1948; Якутия: сб. ст. Л., 1927; Якутия в XVII веке: оч. Якутск, 1953; Маныкин-Невструев А.И. Завоеватели Восточной Сибири. Якутские казаки // Русский вестник. М. 1883. № 4; Огородников В.И. Из истории покорения Сибири. Покорение Юкагирской земли // Труды гос. ин-та народ. образования в Чите. Чита, 1822. Вып. 1; и др.
3. Акты исторические (АИ). СПб., 1841-1842. Т. 3-5; Дополнения к актам историческим (ДАИ). Т. 2-11. СПб., 1846-1869; Памятники сибирской истории XVIII века. Кн. 1. СПб., 1882; Кн. 2. СПб., 1885; Оглоб-лин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768). Ч. 1-4. М., 1895-1901; Ионин А.А. Новые данные к истории Восточной Сибири XVII века. Иркутск, 1895; Стрелов Е.Д. Акты архивов Якутской области (с 1650 до 1800 г.). Т. 1. Якутск, 1916; Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в. Л., 1936; Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. М., 1951; Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке в XVIII в. Л., 1953; Материалы по истории Якутии XVII века. Ч. 1-3. М., 1970; и др.
4. Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1988. Кн. I. С. XII.
5. Оглоблин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.). М., 1901. Ч. 4. С. 36.
6. См.: Оглоблин Н.Н. Восточно-Сибирские полярные мореходы XVII ст. // Журнал Министерства народного просвещения. СПб. 1903. № 5. С. 50-51.
7. Санкт-Петербургский филиал ИРИ РАН, ф. 160, д. 1, сст. 983-984.
8. ДАИ. СПб., 1846. Т. 2. С. 249-251; 255.
9. Более подробно см.: Казарян П.Л. Ленский (Якутский) острог и присоединение бассейнов рек Яны и Индигирки к Русскому государству // Ленский острог и освоение северо-востока Азии. Якутск, 2002. С. 28-42.
10. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. С. 101.
11. ДАИ. Т. 2. С. 254.
12. Миллер Г.Ф. Указ соч. Т. III. С. 239.
13. Там же. С. 317.
14. См.: Казарян П.Л. Из истории административного устройства и управления Северо-Востоком Сибири в 1629-1821 гг. // Русские землепроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. Т. 4. Владивосток, 2003. С. 18-31.
15. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. С. 98.
16. ДАИ. СПб., 1848. Т. 3. С. 225.
17. Там же. С. 330-331.
18. Там же. СПб., 1857. Т. 6. С. 408.
19. Там же. СПб., 1859. Т. 7. С. 149.
20. Алексеев А.И. Охотск — колыбель Русского Тихоокеанского флота. Хабаровск, 1958. С. 22-24.
21. Более подробно см.: ДАИ. Т. 7. С. 277-304.
22. Памятники сибирской истории XVIII века. Кн. 1. С. 464.
23. Протоколы, журналы и указы Верховного тайного совета. 1726-1730. Т. 3 (январь-июнь 1727 г.) // Сборник Императорского Русского исторического общества. СПб., 1888. Т. 68.
24. Полный свод законов Российской империи. Собр. I. СПб., 1830. Т. 7. С. 771.
РУССКАЯ АМЕРИКА
Материалы III Международной научной конференции
«Русская Америка» (Иркутск, 8–12 августа 2007 г.)
Предоставлено архитектурно-этнографическим музеем Тальцы