Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Одинокая могила на Байкале (Об итальянцах в России)

Однажды летом 1992 года собрались мы навестить Кругобайкалку. Нам хотелось взглянуть на нее с воды, набраться новых впечатлений. Мы – это Ольгерт Вацлавович Маркевич, художник газеты «Резонанс» Елена Киселева-Кокаурова, собкор «Восточки» по Черемховскому району Татьяна Ковальская, фотохудожник Александр Князев, и я, тогда редактор газеты «Резонанс».

У всех у нас было две совместных цели: взглянуть на Кругобайкалку в новом ракурсе, навестить могилу Доменико Броведани.

У меня же была и другая цель; мы готовили специальный выпуск газеты «Резонанс», посвященный Кругобайкальской железной дороге, и теперь мне нужно было более близко познакомиться с Кругобайкалкой. Чтобы узнать ее, нужны годы и годы, а нас уже знакомил с ней А.К. Чертилов. Человек, который сотню раз промерил ее собственными ногами, знает каждый камень. И как мне кажется, при случае может раскланяться со знакомым медведем.

Корабль добывать пришлось мне, а оплачивала все это одна молодая успешная фирма, сумасшедшие были времена, цель же молодых фирмачей была – хорошенько отдохнуть и поразвлечься. Но мы никак не пересекались, и никто никому не мешал.

Стояло жаркое лето, на воде жары не чувствовалось. По карте Кругобайкалки я отмечала объекты, мимо которых мы проходили. Виделись они мне совсем по-другому, чем в то время, когда ты меряешь собственными подошвами все ее 90 км.

По дороге молодежь останавливалась в привлекательных местах, ныряла с мостков у мыса Толстый в ледяную воду, а мы в это время навестили совершенно прелестное место, которое с чьей-то легкой руки называется «итальянская стенка».

Из-за всех этих отвлечений в сторону к мысу Половинный мы подходили в пятом часу пополудни. Долго шли в тени утесов, и мне казалось, что солнца мы в этот день уже не увидим.

Корабль повернул за мыс, и мы вплыли в царство света. Ничто в этом мире не меняется так скоро, как наша жизнь. Все так же гомонит на утесе птичий базар, все так же сверкают воды обширной бухты, и все так же ажурной лентой висит над речкой мост.

Весь отдыхающий люд бросился в теплую воду залива, а мы, О.В. Маркевич, Лена Киселева и я, отправились в падь Могильную. Долго кричали у домика лесника, никто не вышел, только злобно рвалась с цепи собака. Лесника понять можно, стоит жаркое лето, сенокосная пора, и дорог каждый день. Ольгерт Вацлавович хотел расспросить лесника о могиле, сохранилось ли надгробие. Он не был уверен, поскольку не был здесь около пятнадцати лет. И я уже начала сомневаться в пользе нашей экспедиции.

Из дома так никто и не вышел. Мы углубились в сумрачную долинку без солнца; мрачно, длинноствольные, тонкие березы, метров под тридцать, – они упрямо тянутся к солнцу.

Кладбище было действующим, даже в таком маленьком поселке, как Половинка, смерть часто собирает жатву.

О. Маркевич провел нас через все кладбище к началу пади, здесь тоже не было солнца. Он уверенно показал место: «Это здесь». За полчаса мы обошли всю площадку, заглядывали под каждый куст. В изнеможении присели на траву. Маркевич огорченно сказал: «Пятнадцать лет не был, все могло случиться». Мне оставалось только утешиться тем, что осталась фотография, сделанная им же самим.

Лена Киселева продолжала вглядываться в зыбкие сумерки, и вдруг сказала: «А вот там что-то есть!». Мы со всех ног бросились к небольшому камню, прятавшемуся в зарослях. Мы все-таки нашли надгробие Бровидани. Надпись по-прежнему хорошо читалась. Бурьяна прошлогоднего вокруг него не было, очевидно, кто-то побывал здесь и расчистил.

Лаконичная надпись на плите байкальского камня: «Сдесъ пок. тело итал. Д. Бровидани род 1870 – сконч. 1903».

Посидели в молчании. Надгробие было зримым свидетельством того, что здесь работали итальянцы. И среди них смерть собирала жатву; суровый климат, тяжелая работа, непривычные условия жизни. Но все-таки, упрямо думаю я, здесь великолепное лето, рыбалка, охота, обилие ягод и грибов. А какие великолепные восходы и закаты, прозрачная вода, которая кончается в глубине фиолетовой тьмой, как космос, космос байкальских вод. И как прозрачен байкальский лед, на который страшно ступить, жутко видеть бездну под ногами.

Меня всегда занимала мысль, кто же этот Д. Бровидани, умерший почти девяносто лет назад и таким молодым. Возможно, умер от воспаления легких или погиб при несчастном случае. Ничего на надгробии нет, кроме дат рождения и смерти.

Только спустя десять лет начали открываться тайны, до этого времени собранные материалы я складывала в архив до лучшей поры.

Появились обширные письменные источники, состоялись встречи с людьми, открывались страшные тайны, из-за которых не спалось по ночам.

В северной области Италии Фриули-Венеция-Джулия, близ города Порденоне, лежит небольшой поселок Клаудзетто, так называемый «фрацьоне» (frazione), – Прадис ди Сотто. В центре стоит стела. На ней выбиты тридцать имен скончавшихся за рубежом каменщиков и каменотесов из Прадис ди Сотто. Среди них имя и Джан Доменико Броведани, имя «нашего итальянца», можно сказать и так, ведь его прах покоится в нашей земле.

На строительстве Транссиба трудилось около тысячи итальянцев, 2/3 рабочих были фриульцами, много уехало из Клаудзетто и близлежащих фракций.

В надписи, стоящей на надгробии, ошибка в написании фамилии: не Бровидани, а Броведани, полное имя Джан Доменико.  В настоящее время фамилия Броведани в Прадис ди Сотто не сохранилась, но зато есть потомки многочисленных Дзанньеров. Итало Дзанньер (эта фамилия часто встречается в списках рабочих, трудившихся на Транссибе) сообщил итальянскому журналисту Лино Пеллегрини, что Джан Доменико Броведани был братом его деда по материнской линии.

Зимой 1903 года Джан Доменико Броведани провалился под лед Байкала; он не умел плавать, тотчас же захлебнулся. Вытаскивали его из студеной воды на глазах потрясенных трагедией земляков. Среди них был его друг и родственник Луиджи Трамонтин. Его совершенно сразила смерть Доменико, после чего он сразу же уехал в Москву к Пьетро Коллино на строительство Музея Изящных Искусств.

Трамонтин, как и Броведани начинали вместе еще под Омском у брата Доменико – Пьетро Броведани. Представителей семьи Броведани на Транссибе было много: Пьетро Броведан, Франческо Броведани, Джакомо Леонардо Броведани, Луиджи Броведани, Джома Джобатта Броведани, Джан Доменико Броведани. Франческо Броведани возвратился на родину после десятилетнего отсутствия, он ни разу не был на родине за все десять лет. Вернулся и Пьетро Броведани, умер в 1946 году, будучи в возрасте 70 лет. В Сибири умер и Луиджи Броведани, никто не знает, где его могила.

Следует, мне думается, рассказать, как о друге Доменико Броведани, о Трамонтине.

Луиджи Трамонтин родился в Челанте ди Клаудзетто 7 февраля 1854 года. Стал, как и многие вокруг него, резчиком по камню. Маленькие наделы скудной земли не могли прокормить семьи. И точно так же, как и все вокруг, уходил на сезонные работы в страны Европы. В 1893 году, вернувшись из Румынии, будучи уже женатым, имея дочь, он согласился на предложение Доменико Индри из Прадис ди Сопра поехать на работу в Сибирь.

Вместе с сотоварищами он прошел Омск-Томск-Канск-Красноярск-Верхне-Удинск-Шилку-Читу. Вся его сибирская жизнь закончилась на Байкале, у мыса Половинный.

Год его возвращения на родину неизвестен. Известно только, что на заработанные деньги он построил дом в Доминизии, держал коров, занимался резкой по камню. И постоянно рассказывал своим детям о далекой стране – Сибири. Он-то и сообщил им, что за шесть лет работы в Сибири извел 24 рабочих куртки.

Умер он в 1943 году, 27 июня, прожив долгую жизнь – 89 лет и четыре месяца, словно прожил он и вторую жизнь эа своего друга, так рано погибшего на Байкале.

 

Фрагмент книги Эльвиры Каменщиковой
Итальянцы на берегах Байкала