Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Создание и обустройство российско-китайской границы в первой половине 19 века. Пограничный дозор

Сибирь из атласа 1745 года

Русская Америка и Восточная Сибирь: материалы региональной научно-практической конференции с международным участием (г. Кяхта, 14 августа 2009 г.)

 

В подробной инструкции С.Л. Владиславича погранично­му дозорщику Г. Фирсову предписывалось делать ежегодные объезды маяков в летнее время, с мая месяца по октябрь, «осматривать маяки и которые развалились починивать, а которые малы, оных прибавлять, дабы все были на примере равномерны величиною, на что дается тебе из казны… шесть железных лопаток и шесть топоров… надлежит тебе всяким образом трудиться свитою по оным по горам чинить разъезд по границе и маяки починивать для предков». 

По линии границы протяженностью более 3 тыс. верст, от Аргуни на востоке до верховий Абакана на западе, было учреждено 30 караулов. Как правило, это были стоянки або­ригенов (бурят, тунгусов, тувинцев) из 5 (10) юрт, поселен­ных вблизи маяков временно, «до указу». И эти временные поселения, пока они не были заменены постоянными карау­лами, сохранялись десятилетиями. Вся граница была разде­лена на две линии: Восточную (к востоку от Кяхты) и Запад­ную (к западу от Кяхты). Надзор за границей и караульной службой С.Л. Владиславич поручил, введя должности погра­ничных дозорщиков, членам своего посольства: на Восточной линии — селенгинскому дворянину Григорию Фирсову, на Западной — иркутскому сыну боярскому Анисиму Михалёву. В подчинении у Г. Фирсова были толмач Степан Кобей, за писаря Иван Мангир, служилые люди для рассылок — Иван Разгильдеев, Алексей Цыгенов, Сава Лесков. В подчинении А. Михалёва указывается только селенгинский служилый человек толмач Григорий Волгарь. Пограничные дозорщики Г. Фирсов и А. Михалёв подчинялись Генеральному погра­ничному правителю, начальнику вновь созданного в Селен­гинске Пограничного правления полковнику И.Д. Бухольцу. 

Среди маяков были выделены главные: в Кяхте и Цуру­хайтуе. В Кяхте маяк был в ведении капитана Тобольского полка Федора Княгинина (Княгинкина), в Цурухайтуе — ка­питана того же полка шведа Михаила Шкадера. О кяхтин­ском маяке Г.-Ю. Клапрот пишет: «С каждой стороны по­строено по особому маяку; на них изображены на Русском и Монгольском языках надписи и нумера с означением места, где они стоят, чтоб их не можно было сдвинуть. Первые и важнейшие столпы находятся на дороге, ведущей из Сибири в Монголию и Китай, на правом берегу ручья Кяхты, в 10 верстах от речки Буры, на невысоком холме, против самого того места, где впоследствии построена Кяхтинская слобода. На Русском маяке поставлен деревянный крест с надписью: “Курган сочиненного разграничения между Российскою и Китайскою Империями. 1727 Августа 20 дня”». При кяхтин­ском маяке по инструкции С.Л. Владиславича была вскоре построена торговая слобода с гостиным двором. В отношении гостиного двора графом давались особые указания тому же Ф. Княгинину: «А в оной инструкции в 2-м пункте написана чтоб на Кяхте в торговой слободе на самой средине крепости, построить неболшей гостиной двор длиною по обе стороны шестнатцеть сажен шириною по три сажени, таким образом чтоб на низ установились дватцеть четыре лавки а на верху сколко анбаров, для угодья купечеству сиречь по двенатцети на стороне, мерою по полторы сажени внутри, а пред лавками б были хоры, дабы можно во время погоды ходить покрыть, а ворота были двои, одни против других по линее, шириною в две сажени, а гостиной двор был бы широк на пример земли от стены до стены восем сажен. Что положено на его Княги­нина разсуждение» [45]. Первый камень при строительстве Кяхтинской слободы был заложен лично Владиславичем в торжественной обстановке в присутствии представителей обе­их сторон. На другой стороне границы китайская сторона основала свою торговую слободу, названную «Хиагт маймаа­чин» («Торговая слобода»), позднее — Маймачен (ныне город Алтан-Булак Селенгинского аймака Монголии) [46]. Кяхтин­ская слобода строилась силами служилых людей Тобольского полка, пришедшего в Забайкалье из Тобольска под руковод­ством полковника И.Д. Бухольца, а не солдатами сформиро­ванного тремя десятилетия позже Якутского полка, как это иногда утверждается [47]. К осени 1728 г. в слободе были поставлено 32 избы для купцов, гостиный двор, амбары; в 4 км от нее была отстроена Ново-Троицкая крепость, сразу же, в 1727 г., переименованная в г. Троицкосавск, в названии которого слились воедино вторая часть названия крепости и личное имя посла Саввы Л. Владиславича-Рагузинского. 

Штатным дозорщикам, при сохранении прежнего хлеб­ного жалованья, устанавливались новые денежные оклады. Так, денежный оклад был определен Г. Фирсову в 30 р. в год, толмачу в 15 р., всем остальным сотрудникам по 10 р. в год каждому (об окладах А. Михалёва и Г. Волгаря сведений нет). 

Дозорщику А. Михалёву предписывалось также вершить судебные тяжбы и разбирательства среди бурят, охранявших границу: «И когда дело малое, судить бы каждого рода свое­му начальнику, а когда побольше, то выбирать от трех родов по два начальника, всего шесть человек, и чем оные осудят, на том стоять» [48]. 

В 1728 г., при С.Л. Владиславиче, на Восточной линии были учреждены следующие пограничные караулы, ставшие со временем поселениями: Букукун, Дурулгуй, Кубухай, Ку­лусутай, Кыра, Мангут, Старый Цурухайтуй, Тохтор, Уль­хун, Цаган-Олуй, Чиндант, позже Кайластуй в 1729 г., Менза в 1730 г. [49]; на Западной линии — Цээжинский, Модон­кульский, Шаразаргинский, Ключевской в 1728 г., позже Цакирский в 1768 г., Харацайский в 1773 г. [50]. 

С привлечением к охране государственной границы «ино­родцев» — бурят и тунгусов, с возведением их в статус ка­заков в некоторых родах, особенно бурятских, было введено правило вручать знамена и были введены должности знамен­щиков. Пограничная служба несколько позже сообщала, что С.Л. Владиславич «определил вам, селенгинским и нерчин­ским всех родов братских иноземцев зайсанам, знамена и против того определения протчих родов зайсанов по прось­бе их определил помянутый граф знаменщиков, которые де действительно и обретаютца и врученные знамена содержат». Должность знаменщика почиталась высокой [51]. 

Порядок службы на границе был определен указом Иркут­ской канцелярии в 1731 г. [52]. Охрана границы с российской стороны осуществлялась ежедневными выездами отрядов из 10–12 человек на лошадях. На границе отряд разделялся на две равные группы. Каждой группе выдавался бумажный ярлык с указанием на нем числа, месяца и года, маршрута следования, поименного состава группы. Обследовав границу, группы менялись ярлыками, а затем их сдавали заведующе­му караулом или в крепостях сотенному командиру. На ка­раулах и в сотнях велись шнуровые книги, в которые запи­сывались подробности дежурства и замеченные нарушения. В случае нарушения границы, к примеру животным, инцидент разбирался на месте с привлечением китайской стороны. На китайских постах обычно находились монголы — до 30–50 человек на лошадях (не менее двух лошадей на караульщи­ка), без хозяйства, в юртах, сроком на 3 года, тоже с еже­дневными выездами на осмотр. На месте нарушения границы велись разбирательства и переговоры [53]. 

Насколько строгим был пограничный режим с русской стороны и как он соблюдался, свидетельствует факт наруше­ния границы одним бурятским родоначальником из племени хори, изложенный в одной из бурятских хроник. Шэлдэй­занги с сородичами при установлении границы задержался на монгольской стороне. В 1730 г. он перешел границу с на­мерением присоединиться к хоринцам, жившим на россий­ской стороне, но был пойман и казнен за нарушение границы [54]. Поступок Шэлдэй-занги вошел у бурят в летописи, о нем сложены песни. 

Пограничный режим с российской стороны часто нарушался, особенно родоначальниками бурятских родов. Так, в 1772 г. зан­гин Гинпыл Цагаханов был отстранен от пограничной служ­бы за мелочную торговлю с начальником монгольского карау­ла; в том же году десятник Шаджи Шочиев за сознательный отвод следов при расследовании дела о краже скота в Монго­лии был наказан плетьми и ему было запрещено в будущем избираться в старшины; зайсан Баянтуй Макеев был лишен звания и наказан плетьми за ограбление контрабандистов и за присвоение имевшихся у них товаров [55]. 

В 1739 г. группа бурят сартолова рода обвиняла своего ро­дового тайшу Дулкицу в нарушении предписания погранич­ного правления от 1731 г. о наряжении зайсанов, шуленг и улусных людей в пограничные караулы по очереди. В 1756 г. хоринский тайша Иринцей Шодоев жаловался в канцелярию правления пограничных дел на всех 11 родовых зайсанов, которые, как он писал, «оказывают к непослушанию против­ность» и не выполняют распоряжения об удалении в глубь территории кочующих близ границы родовичей [56]. 

Чтобы перейти границу со стороны Монголии, требовался пропуск, «билет»; без такого пропуска монголу или буряту нельзя было найти работу в русских поселениях [57]. 

На первых порах в обязанности Генерального пограничного правления входило не только соблюдение режима границы, но и наблюдение за состоянием торговли как с российской, так и с китайского стороны. И уже с самого начала пограничное правление стало прибегать к услугам тайных агентов. В ар­хивах сохранилось донесение (доезд) одного из таких агентов, селенгинского обывателя П. Семенова, отметившего, кстати, малые размеры построенного гостиного двора в Кяхте: «1731­го году июня 30 дня Генералнаго пограничного правления в канцелярию от Селенгинского обывателя Парфена Семёнова доезд. Сего 1731 году апреля 8-го дня генералнаго погранич­ного правления ис канцелярии дан мне ея императорского ве­личества указ, по которому велено ехать на Кяхтинской пост и присмотреть Таиным образом купечества как российского так и китайского порядочно ли оное состоит, и доволной ли торг, и не торгуют ли тайным образом, для утайки в казну Ея императорского величества пошлин, и как прибылен оной торг российскому империю, а что присмотрено будет, тому велено мне иметь верную и обстоятелную записку, с которою возвратится в Ыркуцк, и явится генералнаго пограничного правления в канцелярии, конечно и о всем вышеписанном по­дать за рукою доезд, в немедленном времяни; и по оному Ея императорского величества указу ездил я на Кяхту, и купече­ство как российское так и китайское присматривал, а по при­смотру моем явилось купечество происходит с обоих сторон порядочно, токма не весма доволной торг. Понеже китайских купцов и с тавары их зело малое числа, и надеюсь что против россиан и в полы не будет, а российскому империю оной торг видно, что не весма прибылен. Для малолюдства Китайских купцов, и их таваров. А чтоб кто не торгуют ли тайно для утайки в казну Ея императорского величества пошлин, того я не видал, и ни у кого не слыхал. А в Ыркуцк майя в по­следних числех не явился я затем что долговременно стояли у Байкала моря за погодою, да при сем еще предъявляю в российской торговой слободе, Гостиной двор, для поклажи таваров построен зело мало. Чего ради российское купечество принуждены тавары свои содержать… по десяти и болше в одной лавке с великим утеснением а некоторые содержат и в казармах при себе» [58]. 

Установление маяков и создание пограничной службы не гарантировало полностью закрытости границы. Именно по этой причине в 1744 г. было принято русским правительством решение об укреплении границы: о создании между Чикоем и Селенгой рва и надолбов с одной целью — предостережения от тайного провоза товаров [59]. 

Русская пограничная служба со временем совершенствова­лась. В 1755 г. был сформирован из забайкальских казаков Якутский полк, три батальона и драгунская рота; полк раз­местили на границе [60]. В 1761 г. для охраны границы был сформирован казачий полк из тунгусов, при этом вошедшие в полк исключались из ясака приписанных к нему [61]; тун­гусы, включенные в полк, были переведены из Телембы на границу с Монголией [62]. Вслед за этим, в 1762 г., селенгин­ские буряты просили правительство отчислить из их состава в казачье сословие 2 400 душ мужского пола с условием ис­ключения их из ясака, при этом буряты подчеркивали свое обязательство снабжать зачисленных в казаки лошадьми и оружием; к такой просьбе бурят побудило то обстоятельство, что они и до этого несли обязанность охранять границу, но без освобождения от ясака [63]. Решение вопроса о просьбе селенгинских бурят отодвинулось к 1764 г. [64], когда из се­ленгинских бурят четырех родов (сартолы, атаганы, цонго­лы, ашебагаты) были сформированы четыре казачьих полка, каждый из 600 человек под управлением есаула. Во главе всех бурятских казачьих полков стоял атаман, который под­чинялся Троицкосавскому пограничному управлению. Полки числились как иррегулярные войска. Казаки снаряжение и вооружение приобретали на свои средства и не имели казен­ного обмундирования. Они освобождались от ясачной повин­ности. Срок их службы был определен в 25 лет. Бурятские ка­зачьи полки охраняли границу в следующих пределах: маяки от 1 по 10 на Восточной линии и от 1 по 9 (до Харацайского караула) на Западной линии [65]. 

В 1764 г. была построена крепость Акша, в 1773 г. — кре­пость Чиндант I и пограничный поселок Кондуйский, в 1774 г. — Булдуруйский и Средне-Борзинский пограничные караулы [66], Зандинский караул по Чикою [67]. Во второй половине XVIII в. на границе со стороны России насчитывалось 6 кре­постей, 62 караула, 14 пикетов, со стороны Китая (Монго­лии) — 59 караулов [68]. 

Российско-китайско-монгольская граница в южных райо­нах Восточной Сибири, установленная благодаря посольству С.Л. Владиславича, выполнила свое прямое предназначение: она прекратила массовые угоны лошадей и скота, столь при­сущие в прошлом и для монголов, и для бурят, с россий­ской стороны в Монголию, особенно разорительные в XVII и первой четверти XVIII в.; она прекратила массовые пере­ходы населения, как с российской, так и с китайской сто­роны; нормализовала торговые отношения между странами. Вместе с тем граница была открытой с обеих сторон: монголы и буряты могли посещать родственников и культовые места, русские казаки выезжали ловить рыбу на притоки Орхона, буряты в засушливые годы перекочевывали на земли Монго­лии со скотом и жили там, как у себя дома [69]. 

Граница сохранялась и оберегалась российской стороной в течение почти трех веков, «для предков». Со временем по­граничные знаки (маяки) получили наименования по мест­ности — маяк Кумырский, маяк Дученский, маяк Турген­ский и др., т. е. вошли в разряд топонимов, и эти топонимы отображались, например, на географических картах еще в 20-х гг. ХХ в.

 

Примечание:

45. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 738. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 30. Приводимая из инструкции С.Л. Владисла­вича выписка была сделана в 1731 г., о чем свидетельствует пред­варяющее ее пояснение: «1731-го году июля … дня по вышепредло­женной помете выписано из определения графа савы владиславича, а имянно из инструкции данной от него графа Владиславича, Кях­тинского посту бывшему остерегателю капитану Княгинину». 
46. Чимитдоржиев Ш.Б. Указ. соч. С. 87, 201. 
47. Там же. С. 201. 
48. Залкинд Е.М. Общественный строй бурят в XVIII и первой половине XIX века. М.: Наука, 1970. С. 277. 
49. Казачество Забайкалья: история и культура: Справочно­библиографический DVD-ROM. Улан-Удэ: Национальная библиоте­ка, 2006. 
50. Галданова Г.Р. Закаменские буряты: Историко­этнографические очерки (вторая половина XIX – первая половина ХХ в.). Новосибирск: Наука, 1992. С. 104. 
51. Залкинд Е.М. Указ. соч. С. 307. 
52. Казачество… 
53. Богданов Р.К. Воспоминания амурского казака о прошлом с 1849 по 1880 год // Амурские казаки. Благовещенск-на-Амуре, 2008. Т. 2. С. 11. 
54. Цыдендамбаев Ц.Б. Неизвестные бурятские хроники // Ма­териалы по истории и филологии Центральной Азии. Вып. 4 / Тр. Бурят. ин-та обществ. наук. Улан-Удэ, 1970. Вып. 12 (Сер. востоко­ведения). С. 104. 
55. Залкинд Е.М. Указ. соч. С. 317, 318. 
56. Там же. С. 332, 335. 
57. Румянцев Г.Н. Предания о происхождении аларских бурят // Этнографический сборник. Улан-Удэ, 1961. Вып. 2. С. 127. 
58. ГАИО. Ф. 738. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 29, 29 об. 
59. Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. 1032–1882 гг. Сургут: Северный дом, 1993. С. 153. 
60. Казачество… 
61. Щеглов И.В. Указ. соч. С. 169. 
62. Там же. С. 171. 
63. Казачество… 
64. Щеглов И.В. Указ. соч. С. 176. 
65. Ким Н.В. Доржи Банзаров: (биографический очерк). Улан­Удэ, 1992. С. 5. 
66. Казачество… 
67. Чимитдоржиев Ш.Б. Указ. соч. С. 89. 
68. Там же. С. 88, 89. 
69. Галданова Г.Р. Указ. соч. С. 31.

 

С.А. Гурулёв   

Материалы предоставлены порталу www.pribaikal.ru архитектурно-этнографическим музеем Тальцы