История дома святителя Иннокентия Вениаминова в с. Анга

Родительский дом свт. Иннокентия Вениаминова в с. Анга. Фото Н.А. Пономарева, 1913 г.

Родительский дом свт. Иннокентия Вениаминова с северной стороны. Фото Н.А. Пономарева, 1913 г.

Родительский дом свт. Иннокентия Вениаминова с южной стороны. Фото Н.А. Пономарева, 1913 г.

Ангинская Ильинская церковь. Фото Н.А. Пономарева, 1913 г.

Дом-музей свт. Иннокентия Вениаминова в с. Анга. Фото В.В. Тихонова, 2003 г.

Интерьер дома-музея свт. Иннокентия Вениаминова. Фото В.В. Тихонова, 2003 г.

Неизвестный художник. Портрет свт. Иннокентия Вениаминова

А.К. Нефедьева (Иркутск)

Первое упоминание о домике в Анге митрополита Иннокентия Вениаминова в советское время появилось в 1976 г. в шестом номере журнала «Вопросы истории». Статья принадлежала известному архе­ологу Сибири, академику А.П. Окладникову, перед тем побывавшему на Аляске. Там, видимо, А.П. Окладников открыл для себя знамени­того до революции по всей России миссионера, этнографа, лингвиста, естествоиспытателя, строителя и художника, впоследствии митропо­лита Московского и Коломенского Иннокентия Вениаминова.

Пораженный величием этой фигуры, разносторонностью его интересов, величиной его деяний и той памятью о себе, которую оставил миссионер на Аляске, А.П. Окладников по возвращении домой дваж­ды публикует его биографию: первый раз — в журнале, второй — в книге «Первопроходцы» из серии «Жизнь замечательных людей». В обеих статьях Окладников указывает, что «в родном селе митрополи­та Анге до сих пор чудом сохранились два дома. Один — священни­ческий, второй — причетчика, построенный, видимо, в первой поло­вине XVIII в., рубленный топором, с потолком из круглых бревен (не умели еще в ту пору пилить доски). В нем, должно быть, и родился Вениаминов-Попов» [15; 16].

Хочется отметить, что уже в ту пору, в середине 1970-х гг., в Анге не смогли точно указать А.П. Окладникову, какой из этих домов был домиком Вениаминова, хотя до революции о нем знали все жители села. На их глазах домик с 1913 по 1915 г., по решению миссионерского комитета, реставрировался, для чего были выделе­ны деньги в сумме 1500 руб. [9. 1914. № 23].

После реставрации в домике Вениаминова для жителей села устраивались религиозно-воскресные чтения, в нем учителя проводили уроки для детей по биографии знаменитого земляка, здесь же совер­шались ежегодные литии по усопшему.

Однако статьям А.П. Окладникова о святителе Иннокентии и о домиках XVIII в. в Анге, связанных с его именем, не было уделено должного внимания ни со стороны государственных органов, ни со стороны общественности. По-настоящему интерес к дому великого ангинца проявился в 1987 г.

В этом году отец Каллиник, благочинный селений Верхней Лены, пригласил с собой в очередную поездку на Лену писателя и редактора газеты «Литературный Иркутск» Валентину Васильевну Сидоренко. Церквей в Качугском районе почти не было, и батюшка, проинспектировав их, поехал в Ангу поговорить с председателем сельсовета о возможности строительства в Анге церкви.

Человек в рясе, явление в те годы довольно редкое, привлек к себе внимание жителей села, и когда он и В.В. Сидоренко останови­лись на месте уничтоженной в 1929 г. церкви, к ним подошла ста­рушка и в разговоре сообщила о домике, в котором, по ее утверж­дению, когда-то проживал Иннокентий Вениаминов. Свидетельство старушки подтвердила и председатель сельсовета Ольга Георгиевна Сокольникова. По ее словам, «половина жителей села считают, что дом, сохранившийся в Анге, имел отношение к Поповым (Вениами-нову)».

Сообщение, что в Анге сохранился дом святого Иннокентия, взвол­новало В.В. Сидоренко, и она обратилась в епархию с предложением купить домик и сделать в нем мемориальный музей Святителя.

Предложение В.В. Сидоренко заинтересовало епархию. С 1989 г. началось изучение истории дома. К этому был привлечен Центр сохранения историко-культурного наследия (ЦСН). От епархии ку­рировала данную работу В.В. Сидоренко. К изучению истории дома привлекли также двух известных специалистов города — этнографа О.В. Бычкова и архитектора В.Т. Щербина.

В результате проведенных исследований домик в Анге был признан родительским домом Иннокентия Вениаминова, в котором он родился и прожил первые пять лет до переезда после смерти отца Евсея Попова в дом дяди — Дмитрия Попова, проживавшего также в Анге. Эти выводы были основаны на фотографиях дома Вениаминова, сделанных священником Н. Пономаревым в 1913 г. до реставрации дома и обнаруженных О. Ремезовой — сотрудником ЦСН [18], в Иркутском архиве, а также на публикации М.К. Азадовского, побывавшего в Анге в 1916 г. «Реставрация, — писал Азадовский, — изменила прежний вид и дает скорей представле­ние о типе старинного дома» [2]. Это сообщение Азадовского поз­волило исследователям (О.В. Бычков) объяснить несоответствия, наблюдаемые в сохранившемся домике в Анге и на фотографиях, реставрацией [5].

Заключение, выданное ЦСН по домику в Анге, послужило обоснованием для решения Иркутского облисполкома отнести дом в Анге к памятникам местного значения, и епархия приобрела дом в свою собственность. В 1991 г. дом был закуплен у гражданки Неча­евой, владевшей им с 1958 г.

Итак, исследование дома завершилось, но у куратора епархии В.В. Сидоренко сохранились сомнения: слишком большая разница была между фотографиями дома Евсея, отца Вениаминова, и сущес­твующим домиком. В 1996 г. к работе по исследованиям дома были привлечены сотрудники АЭМ «Тальцы».

Первый осмотр дома позволил выявить малозаметные метки в углах дома, сделанные топором, не замеченные прежними исследователями. Метки свидетельствовали о том, что дом переносился. Дальнейшее изучение уже просмотренных и вновь обнаруженных архивных материалов и свидетельств очевидцев об ангинском доме привело нас к неожиданным выводам. Но все по порядку.

Ссылка предшественников на публикацию М.К. Азадовского об изменениях дома Евсея Попова, вызванных реставрацией, показалась нам неубедительной. М.К. Азадовский не сообщал, в чем конкретно произошли изменения, его фраза «Вид дома дает скорей представление о типе старинного дома» позволяет предположить, что основные изменения были связаны с внутренней планировкой дома, в частности, была убрана капитальная стена, отделяющая сени от избы. Только при внутренних изменениях внешне дом мог иметь «вид старинного дома». Наше предположение подтверждает­ся назначением дома после его реставрации. Он стал общественным зданием, но не музеем, а «избой-читальней», «клубом». Вспомним, что там проводились лекции, занятия с учениками, общественные поминальные службы. В маленькой избушке, каким был дом Вениаминова (об этом свидетельствуют все воспоминания очевидцев; сам митрополит называл свой домик не иначе, как «хижина» [9. 1897. № 16, 24]) и в котором к тому же почти половину занимала русская печь, разместить народ для слушания лекций без переделки было невозможно. Соединение сеней в одно целое с избой значительно увеличивало внутреннюю площадь жилища.

Что касается фотографий дома Вениаминова, то надо при­знать, что они являются пока единственным достоверным свидетельством, как выглядел дом Вениаминова до реставрации. Оста­новимся подробно на их описании. Фотографий дома Вениамино­ва три. На первом снимке дом виден с главного фасада. Мощный сруб переходит в самцы, удерживающие кровлю. Во втором от охлупня самце прорублены два маленьких окошечка для провет­ривания и освещения чердака. Главный фасад имеет два неболь­ших окна и еще одно, совсем маленькое. Дома с подобной плани­ровкой окон на Лене называли «дом в два с половиной окошка». Рублен он «в обло», с большим остатком, концы неровные. Две другие фотографии дают представление о боковых фасадах дома. На одном фасаде видны два спаренных окна, равные по разме­рам окнам главного фасада. На этой же стороне — дверь в сени, ведущие в дом, и маленькое окошечко. С другой стороны глухая стена прерывается маленьким окном и выступами капитальной стены, отделяющей сени от дома, что говорит о том, что это был дом-пятистенок.

Сравнивая сохранившийся домик в Анге с фотографиями, замечаем, что они сильно разнятся. У главного фасада существующего домика два окна, маленького нет. На боковом фасаде два раздель­ных окна, дверь в прируб и маленькое окошечко. С другой сторо­ны маленькое окошечко и в прирубе большое окно позднего про­исхождения. Если мы не будем обращать внимание на уже явную несхожесть дома на фотографиях с существующим домом в Анге, отнеся это к издержкам реставрации, и далее, для более удобного сравнения домов условно развернем их главным фасадом в запад­ном направлении, то при этом боковой фасад с двумя спаренными окнами дома на фотографии выйдет на север. У существующего же дома два раздельных окна при такой ориентации выходят на юг. Соответственно этому глухая стена на фотографии выйдет на юг, а существующего дома — на север. Подобное расхождение реставра­цией объяснить невозможно, а потому следует признать, что это два разных дома.

Данный вывод подтверждается и подоконниками ныне существующего ангинского домика. На фотографии дома Вениами-нова видно, что два спаренных окна поставлены на один сплош­ной подоконник и разделяет их перекладина,  упирающаяся в верхний косяк окна и нижний — подоконник. Значит, при рес­таврации, если окна решили разделить стенкой, подоконники должны были поставить новые. В существующем же домике все подоконники, за исключением прируба, старые, с очень большим износом. Такой износ подоконников встречен был нами лишь в домах АЭМ «Тальцы», датированных архитекторами Г.Г. Оранс­кой и А.А. Субботиным как дома XVIII в. В других домах, даже первой половины XIX в., подобного явления не наблюдается. Объяснить этот факт, видимо, можно только тем, что окна в XVIII в. затягивались бычьим пузырем или слюдой, они давали мало света и потому многие работы в доме, особенно зимой, ве­лись на подоконнике. Принимая во внимание все изложенное, мы, таким образом, окончательно приходим к выводу, что дом Вениаминова на фотографии и ныне существующий дом в Анге — разные дома.

Версию, что данные фотографии не являются фотографиями дома Вениаминова, надо, видимо, сразу отбросить. Начиная с 1896 г. внимание церкви к домику Вениаминова в Анге усиливается. К столетнему юбилею со дня рождения Святителя в церковной печа­ти систематически появляются публикации о деяниях миссионера, о его сохранившемся домике. Поступают разные предложения по его использованию, предлагается также снести домик и на этом месте поставить часовню или школу для ангинских детей, присво­ив ей имя Иннокентьевской [9. 1896. № 13]. Закончились эти де­баты в 1913 г. началом реставрации домика Вениаминова. Распо­ряжение, как реставрировать дом митрополита, отдал священнику Кокоулину, служившему в Ангинской церкви, епископ Киренский Евгений. При приезде епископа Евгения в 1913 г. в Ангу и были сделаны снимки домика Иннокентия священником Пономаревым, сопровождавшим епископа в поездке по ленским селам. Вместе с другими снимками эти фотографии хранились в его альбоме. Все подписи под фотографиями сделаны одной рукой, что позволяет предположить, что их подписывал сам автор. И поскольку все под­писи совпадают с известными объектами, то сомневаться в подпи­сях под фотографиями домика Вениаминова мы, видимо, просто не вправе.

Обратимся теперь к существующему ангинскому домику. По исторической справке о нем, составленной О. Ремезовой со слов хозяина этого дома до 1958 г. Скорнякова Георгия Данилови­ча, ныне умершего, этот дом принадлежал роду Скорняковых с начала XIX в. [18]. Участок первоначального нахождения дома считался «поповским имением», «поповскими утугами» (поливаемыми, удобряемыми сенокосными угодьями при усадьбе). Дед Георгия Даниловича, Артемий Иванович, вернувшись в Ангу пос­ле службы в армии, перенес в 1876 г. дом с «поповского имения» на место, на котором он теперь стоит (ул. Школьная). Следы ме­ток, необходимых при разборке дома, как уже отмечалось, видны до сих пор. Они сделаны топором, на избе — на углах, на прирубе — по центру бревна, разметки на прирубе явно современные. В 1929-1930 гг., это уже сохранилось в памяти Георгия Данилови­ча, была перебрана крыша. При этом элементы кровли — курицы (конструкции, удерживающие потолки) с потоками (выдолблен­ными полубревнами, в которые вставлялись концы досок кровли и по которым при дожде сбегала вода) — были уничтожены. В 1950-1952 гг. холодные сени были утеплены и изменена кровля на прирубе, она стала отдельной. Для увеличения площади в доме была переделана печь, ранее она имела классическое расположе­ние — лицом к фасаду.

В 1932 или 1933 г. в дом Скорняковых приезжал сын или внук Вениаминова. Скорняковы говорили: «попов сын», «архимандритов сын». Он тоже был священнослужителем. Семейное предание о доме, сообщенное Георгием Даниловичем Скорняковым, для нас очень важно, так как оно подтверждает, что дом этот имел прежде отношение к семье Вениаминова и непосредственно к самому мит­рополиту. Это будет понятно, если мы подробнее рассмотрим био­графические данные, связанные с семьей Попова (первоначальная фамилия Вениаминова). Эти данные стали известны недавно, благо­даря труду протоиерея Льва Лебедева, опубликовавшего в Монреале в 1991 г. книгу «Колумбы Российские» [10]. В ней, касаясь биографии Вениаминова, он указывает, что «митрополит Иннокентий Вениаминов происходил из потомственного духо­венства. Дед его, Иоанн Попов, был назначен в 1738 г. священником с. Ангинское». Позднее двое его сыновей стали: Дмит­рий — дьяконом, Евсей, отец Иннокентия, — по­номарем этой же церк­ви. Третий сын Иоанна, Алексей Попов, в конце XVIII в. заменил отца. Запись о рождении Ивана Попова, его племянника и будущего митрополита,

в метрической книге с. Ангинского за 1797 г. сделана рукой Алексея Попова. К тому времени он был уже священником Ангинский Ильинской церкви [6].

Старшим сыном Иоанна был Дмитрий [13], по существовавше­му обычаю он должен был жить в доме отца. Для Евсея, среднего сына Иоанна, имевшего к тому же большую семью — двух дочерей и двух сыновей, Ивана и Стефана, был построен новый дом — ря­дом с отцовским — близ церкви, вошедший в историю как «свя­щеннический дом» [15; 16]. Оба эти дома когда-то стояли на так называемых поповских утугах, в «поповском именьице», и когда в 1803 г. от болезни умер Евсей, отец мальчика Вани Попова, дядя Дмитрий забрал его к себе. Мальчик жил в его доме до 1808 г., до отъезда на учебу в Иркутскую семинарию. Вскоре после отъ­езда Ивана в Иркутск у Дмитрия умерла жена. Оставшись один, он в 1811 г. подал в епархию прошение о переводе его в монахи [1, ф. 50, оп. 1, ед.хр. 1133. Прошение Дмитрия Попова об опре­делении его в монахи]. Прошение было удовлетворено. В этом же году он переехал в Иркутск на жительство монахом при архиерей­ском доме. Поэтому факт, сообщенный Г.Д. Скорняковым, что его предки поселились в этом доме в начале XIX в., вполне реален. В доме Евсея после его смерти, на наш взгляд, поселился младший сын Иоанна Алексей, который был священником Ангинской цер­кви недолго, его сменил сын Георгий, а Георгия в 1827 г. — сын Алексей, двоюродный племянник митрополита, прослуживший в ней до 1860-х гг. Обнаруженная летом 1997 г. на развалинах взо­рванной церкви надгробная плита свидетельствует, что он умер в 1864 г. Опрос жителей села в апреле 1997 г. ситуацию с домами не прояснил. Никто из них не знает ни Вениаминова, ни историчес­ких мест, с ним связанных. Старожилы села помнят только, как в 1929 г. была взорвана каменная Ангинская церковь, в которой мальчиком Ваня Попов (Вениаминов) помогал родным вести служ­бу, исполняя обязанности причетчика. Несколько ранее, в 1970-е гг., при опросах, произведенных А.П. Окладниковым, этот дом старожилы называли священническим.

В народной памяти второй дом Поповых (Вениаминова) сохранился как дом причетчика, что также легко объяснимо. Отец Геор­гия, Даниил Скорняков, часто читал псалмы в церкви, был знаме­нитым звонарем.

Подводя итог сказанному, мы должны отметить, что сохранившийся в Анге домик действительно постройки первой полови­ны XVIII в., как писал и А.П. Окладников. Это подтверждается не только легендой дома, но и наличием архаических форм в нем. По­толок из накатанных бревен пропазен, что обнаружилось при спе­циально проведенных исследованиях дома, в частности при очистке потолка от земли. Для проведения визуального обследования жи­лища бревна внутри дома были очищены от многолетней побелки, что позволило выявить классическое внутреннее устройство дома, характерное для первой половины XVIII в.: расположение печи ли­цом к фасаду в правом углу сразу при входе; наличие гобца, выяв­лены зарубки для него, остатки старого отверстия для вывода трубы печи, при этом бревна потолка были также прорублены топором; наличие двух полок-воронцов; самцовая крыша. Все это и к тому же сильная изношенность подоконников позволяет отнести дом к середине XVIII в. Дом в 1876 г. при перевозке на новое место пере­бирался, поэтому замена некоторых бревен в нем естественна, что привело к появлению в срубе пиленых бревен. Дом стоял в «по­повской усадьбе» — бесспорное свидетельство принадлежности его одному из детей священника, на наш взгляд, Дмитрию, и в нем с 1801 по 1808 г. жил Иван Попов (Вениаминов). Косвенно этот вывод подтверждается проживанием в этом доме в 1932 или 1933 г. сына или внука Иннокентия Вениаминова.

Таким образом, существующий ныне домик в Анге имеет пря­мое отношение к митрополиту Московскому и Коломенскому Иннокентию Вениаминову, в 1977 г. причисленному Русской православ­ной церковью к лику святых [12].

В этом доме он провел свое раннее детство, покинув его в одиннадцатилетнем возрасте для учебы в Иркутской семинарии. Дядя его, Дмитрий, заменив Ване отца, учил его грамоте, готовил к се­минарии, а позднее, в Иркутске, будучи уже монахом, пристрас тил мальчика к механике. В свободное время они вместе мастерили часы, терпеливо, вручную, вытачивая многочисленные шестеренки. Вспоминая свое детство, митрополит отмечал, что именно это за­нятие способствовало выработке в нем таких черт характера, как усидчивость, трудолюбие и целеустремленность. Все эти качества, приобретенные с помощью дяди, позволили Ивану Попову в буду­щем стать тем, кем он стал: апостолом Аляски, известным ученым в области этнографии, лингвистики. И ныне существующий дом в Анге, без сомнения, может быть мемориальным домом митрополита Иннокентия Вениаминова.

Второй дом, так называемый священнический, был, на наш взгляд, родительским домом митрополита Иннокентия, и только отсутствие у А.П. Окладникова фотографий дома Вениаминова (он о них не знал) не позволило ученому опознать его. Дом был сломан в начале 80-х гг. XX в. И в этом в какой-то степени нами усматривается Провидение Божье. Митрополит Иннокен­тий, посетив в последний раз в 1868 г. Ангу и «свою хижину», нашел ее уже в чужих руках. Он предложил продать ему дом, но владелец отказался. Тогда Иннокентий просил его «насколь­ко это возможно сохранить дом в его первоначальном виде» [9. 1897. № 16, 24]. Это желание митрополита не было выполнено, так как реставрация дома производилась с учетом будущего использования здания как аудитории для воскресных чтений и религиозных собеседований, и дом по этой причине был сильно изменен.

Господь же, всей душой любя чад своих, которые искренне и самоотверженно любят его, служат ему, выполнил желание митропо­лита Иннокентия, сохранив для потомства ангинский домик, в ко­тором он жил и в котором изменения произошли незначительные.

Дом дает верное представление о начальном периоде жизни Иннокентия, об истоках неприхотливости и безграничного самоотрече­ния от житейского благополучия, бескорыстной любви к ближнему, которые были так характерны для Святителя.

Источники и литература

1.  ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 1133, 8560; Ф. 2732. Оп. 1. Д. 2.

2.  Азадовский М.К. Сибирские страницы. Иркутск, 1988.

3.  Александров М.К. Русское жилище Восточной Сибири XVII-XVIII вв. // Советская этнография. 1960. № 2.

4.  Ащепков Е.И. Русское народное зодчество в Восточной Сибири. М., 1953.

5.  Бычков О.В. Справка по результатам визуального изучения дома Вениаминова, проведенного 2 августа 1989 года // Архив ЦСН, 1989 г.

6.  Голубев Л.И. Свято-Троицкий мужской Киренский монастырь. Ир­кутск, 1894.

7.  Громов. Припоминания современника о высокопреосвященном Ин­нокентии. Иркутск, 1879.

8.  Дневники священника Иннокентия Вениаминова // Полярная звез­да. 1996. № 2.

9.  Иркутские епархиальные ведомости. 1868. № 29; 50; 1896. № 13; 1897. № 16; 24; 1914. № 23.

10.  Лебедев Л. Российские Колумбы. Монреаль, 1991.

11.  Материалы по исследованию землепользования и хозяйственного быта сельского населения Иркутской и Енисейской губерний. Иркутск, 1892. Т. 2, вып. 6.

12.  Наумова О.Е. Иркутская епархия. XVII - первая половина XIХ в. Иркутск, 1996. С. 131.

13.  Нефедьева А.К. Ангинские корни св. Иннокентия Вениаминова // Тальцы. 1999. № 1.

14.  Нефедьева А.К. Реставрация ангинского дома свт. Иннокентия и создание мемориальной экспозиции // Тальцы. 1999. № 1.

15.  Окладников А.П. Первопроходцы. М., 1983.

16.  Окладников А.П. Удивительная судьба Ивана Попова // Вопросы истории. 1976. № 6.

17.  Православные святые. М., 1996.

18.  Ремезова О. Исторические сведения, записанные со слов Скорня-кова Г.Д., проживавшего в доме до 1958 г. // Архив ЦСН, 1989 г.

19.  Сибирский архив. 1916. № 1.

20.  Шерстобоев В.Н. Илимская пашня. Иркутск, 2001. Т. 1.

21.  Щербин В.Т. Заключения по дому митрополита Иннокентия Вени­аминова в с. Анга Качугского района Иркутской области // Архив ЦСН, 1989 г.

РУССКАЯ АМЕРИКА 
Материалы III Международной научной конференции 
«Русская Америка» (Иркутск, 8–12 августа 2007 г.)  

Предоставлено архитектурно-этнографическим музеем Тальцы