В Иркутске сосредоточен основной научный потенциал Иркутской области. Девять академических институтов города Иркутска входят в состав Иркутского научного центра СО РАН , пять институтов Иркутска представляют Восточно-Сибирский научный центр СО РАМН.

Путешествие на бисиклете: От Еревана до Стамбула (Часть 7)

Осенью 2014 года состоялось очередное путешествие Юрия Лыхина, осуществляющего свою идею «кругосветки по кусочкам». Новый маршрут стал продолжением его кавказского путешествия 2012 года и, начавшись в столице Армении Ереване, завершился в турецком Стамбуле. Средством передвижения, как всегда, был велосипед, или бисиклет, как он называется по-турецки.

Начало нового дня

В утреннем мареве

Бакланы

Чай у дома

Искендер-кебаб

В обеденном зале

Пекарь

Пазарянин – житель города Пазар

У входа в локанту

Под лучами вечернего солнца

В багровых тонах

В городке по трассе

Среди чая

Локанта

Перед едой

Под дождем

Ночной пейзаж

Выпечка экмека

Продукция мастерской

Глиняные тыквы

Трабзон

Только в черном и белом

Кёфте-кебаб

На торговой улице

Продавец лукума

Трабзон. Собор святой Софии

Византийская фреска

В молитвенном зале

Колокольня

Искендер-кебаб и турецкие напитки

Раннее утро, 6.30. Иду умываться. Море теплое и соленое. Уходящий вдаль берег усыпан белеющими под лучами поднимающегося солнца домами и зданиями. Рядом со мной на выступающих из воды камнях сушат крылья и чистят перья бакланы. Возле палатки тихо дымит костерок. Вода уже вскипела, я сажусь пить кофе из многочисленных пакетиков, набранных в магазинах Хопы. Однако попробовать все виды напитка и различных шоколадок не получается. В магазинах глаза у меня разбегаются, и я каждый раз покупаю всего значительно больше, чем нужно.

Напившись кофейку, перехожу к более основательному: турецкой лапше с белым хлебом экмеком, солеными маслинами и колбасой. Последняя странновата на вкус. Она пресная и сухая, словно сублимированная.

После еды, дождавшись, когда солнце подсушит мою палатку, я первый раз искупался в море. Как хорошо – вода просто парная! Теперь можно двигаться дальше.

Ил Артвин я уже оставил позади и теперь нахожусь в провинции Ризе. Вокруг по всем горным склонам и на ровных площадках у дороги прямо возле жилых домов растет чай. Турки переняли эту культуру у грузин совсем недавно, менее 100 лет назад. В Османской империи любимым напитком был, несомненно, кофе. Но после падения империи и образования в 1923 году Турецкой Республики он стал чрезмерно дорог. Тогда парламентом страны было принято решение о выращивании чая на восточном побережье Черного моря. Первые чайные плантации появились недалеко от города Ризе. Здесь же, в Ризе, в 1947 году была построена первая в стране чайная фабрика. На сегодняшний день Турция занимает пятое место по производству чая в мире, бóльшая часть которого произрастает именно здесь, в илах Артвин и Ризе. Чай в современной Турции стал неотъемлемой частью национальной культуры и обязательным атрибутом повседневной жизни, что я и наблюдаю на каждом шагу. А его название, кстати, звучит на турецком точно так же, как и на русском – чай.

Подъехал к городку Пазар, пора и пообедать. На сей раз я заказываю искендер-кебаб – блюдо со срезанным с вертела и уложенным на кусочки лепешки мясом, густым белоснежным йогуртом и томатным соусом.

Надо сказать, что если у нас под кебабом понимают исключительно люля-кебаб – мясной фарш, нанизанный на шампур и зажаренный на мангале, то в Турции едва ли не все мясные блюда называются кебабами. Кебабов здесь, как и способов их приготовления, бессчетное множество. Их жарят на гриле, тушат, запекают в духовке. Если кусочки мяса насажены на шампур (по-турецки «шиш»), получается шиш-кебаб, наш шашлык. Когда мясо запекают в вырытом в земле очаге, то это уже тандыр-кебаб. Искендер же означает Александр, популярное на Востоке имя, а искендер-кебаб – это кебаб Александра (Македонского).

Как обычно, перед каждым посетителем гора хлеба и целый графин с водой. Сидящий за соседним столом крепкий турок энергично поедает свое блюдо, обильно запивая его холодной водой. Закончив трапезу и выдув большую часть графина, он попросил стаканчик чая и теперь, уже не спеша, наслаждается горячим сладким напитком.

Я в это время делаю несколько снимков, запечатлевая интерьер заведения и его работников. Турки фотографируются охотно, часто даже сами предлагают сделать это. Так и здесь, ко мне подошел один из посетителей – седовласый, начинающий полнеть мужчина – и попросил сфотографировать его, что я с удовольствием и сделал.

Расплачиваются в Турции везде и всегда после еды. Мой искендер-кебаб стоит 15 лир.

Ни в одном из магазинов и лавочек я до сих пор не видел никаких алкогольных напитков. Лишь в Пазаре впервые наткнулся на специализированный магазинчик по продаже спиртного, в том числе и пива. Зашел в него полюбопытствовать, но не удержался и купил маленькую, 200-миллилитровую, бутылочку турецкого ликера «Hare». За ужином буду дегустировать.

К вечеру добрался до Ризе – административного центра ила. Удобного местечка на берегу моря перед ним не нашлось, и я был вынужден уже после захода солнца мчаться по этому большому городу, стараясь проехать его как можно быстрее. Однако когда город закончился, сразу же начался другой населенный пункт. Все же я смог найти тихое местечко между ними возле рукотворной гавани (по-турецки «лиман»), где отстаиваются маленькие частные суденышки. В полной темноте насобирал немного дров и теперь вечерую на камнях возле костерка. Ликер в бутылочке из толстого черного стекла оказался кофейным, не крепким и приятным. В следующий раз надо будет попробовать ракы, или анисовую водку – самый известный турецкий алкогольный напиток.

Легкий день

Встаю в 6.20. Росы нет. Небо надо мной плотно и ровно затянуто. Где-то в море, на горизонте, клубятся темные облака, идет дождь.

Завтракаю, читая про Урарту. Жаль, что не удалось проложить маршрут через озеро Ван, на берегу которого располагалась столица этого древнего государства – крепость Тушпа. С большим интересом побывал бы там, будь открыта граница между Арменией и Турцией.

Выехал раньше, чем в предыдущие дни – в 9 часов я уже катил по трассе. На дорожном указателе обозначены расстояния, от Ризе до Анкары – 815 и до Стамбула – 1130 километров.

Теперь, когда горная, наиболее сложная, часть пути закончилась и преодолевать больше нечего, маршрут мой упростился до предела. Дорога прямая и ровная – крутить педали не представляет никаких усилий. И холод не донимает. Даже как-то неинтересно становится. Однако ни одно путешествие не обходится без неожиданностей и перемен, а потому путешественник должен обладать определенной степенью мобильности и умением приспосабливаться ко всяким условиям. Вот и сейчас я стараюсь использовать легкое, расслабленное (читай скучное) передвижение в своих целях. Благодаря легкости пути у меня появляется возможность уделять больше внимания окружающему. Населенные пункты по берегу моря следуют один за другим, и теперь я могу чаще заезжать в них и знакомиться с местной жизнью.

Вдоль дороги время от времени встречаются кучи выбрасываемого морем плавника. Люди собирают эти бесплатные дрова для отопления своих жилищ.

Сегодня мусульмане отмечают праздник жертвоприношения – Курбан-байрам. Возле домов свежуют баранов и молодых бычков.

А чайные заросли по склонам все не кончаются. Во всех мало-мальски крупных городках по берегу моря имеются чайные фабрики, построенные крупнейшей в Турции компанией по производству чая «Чайкур».

Подъезжаю к городу Оф. Его название происходит от греческого «офис», что означает «змея». Население Офа и более чем полусотни окружающих сел и деревень – греки по происхождению. Однако в течение последних веков они подверглись сильной туркизации и исламизации.

Не спеша проезжаю по улицам города в поисках локанты. При входе в нее обязательно расположен вертел дёнера, а то и два – с разным мясом, а также застекленный прилавок с различными блюдами в металлических емкостях. На этот раз я показал на ту из них, в которой в аппетитном красном соусе плавает фасоль с небольшим количеством мяса. На столе, как обычно, куча хлеба на подносе и чистая вода, на сей раз в металлическом кувшине. Медленно насыщаюсь, не забыв включить на подзарядку аккумулятор фотоаппарата.

До столицы ила, города Трабзон, всего 50 километров, торопиться не стоит, чтобы не проскочить его как Ризе. Думаю остановиться пораньше, чтобы завтра с утра заняться осмотром этого крупного причерноморского города, насчитывающего более 400 тысяч жителей.

День сегодня пасмурный, после обеда время от времени моросит мелкий дождик. На улицах поселений, которые я проезжаю, немноголюдно – суббота и в Турции выходной. К тому же сегодня праздник, да и туристический сезон уже закончился. Поэтому мне приходится фотографировать практически пустые улицы, многолюдные и оживленные в другие дни.

Ближе к вечеру дождь заметно усилился. Однако когда пришло время выбирать место для ночлега, он прекратился. Остановился я начале шестого, устроившись на вдающемся далеко в море искореженном техникой мысе. Быстро набрал дров и вот в воздухе уже вьются уютные язычки пламени. Море не спокойно. За шумом прибоя заполненной машинами дороги, проложенной по самому берегу, практически не слышно. Однако морской прибой бессилен против многоголосого хора муэдзинов. Разносимые мощными, установленными на минаретах, громкоговорителями азаны муэдзинов легко одолевают звуки моря.

Я нахожусь километрах в двадцати от Трабзона, дальше тянется сплошная застройка. Полоса огней по берегу напротив и впереди меня не дает темноте поглотить окружающее пространство. Устроившись на узкой оконечности мыса возле воды, я вроде бы оказался на природе, и в то же время остаюсь в черте города. Засыпаю под звуки вечной природы и внедрившейся в нее цивилизации.

Трабзон

Утром по-прежнему пасмурно, но облачность высокая и дождя, как будто, не предвидится.

Долго завтракаю, дегустируя все, что набрал вчера в магазинах. Новый сорт колбасы по вкусу фактически идентичен тому, что я уже пробовал. Колбаса такая же переваренная с крупитчатыми включениями жира. Лапши быстрого приготовления в Турции мало и чаще всего встречается молочная лапша, которую я терпеть не могу и на которую наткнулся в первый же раз. Поэтому покупаю и готовлю супы из пакетиков, разнообразие которых в магазинах велико. Сегодня сварил густую, кисло-острую на вкус чорбу. Открыл и баночку тунца, едва ли не единственного в продаже вида рыбных консервов, хотя, казалось бы, в стране четырех морей их должно быть в изобилии. Но нет. Да и в кафе, и в локантах рыбных блюд я что-то пока не заметил.

Отправляюсь в путь. Вскоре через большое витринное стекло вдоль дороги вижу огонь в хлебопечной печи и заворачиваю посмотреть, как выпекается экмек в Турции. Два молодых черноволосых парня хлопочут около топки. С изумлением смотрят на меня, но охотно соглашаются попозировать. Уложенные на длинные деревянные основы и отделенные друг от друга белой тканью, чтобы не слипались, заготовки из теста вынимаются, укладываются по пять штук на длинную узкую лопатку, чем-то смазываются и отправляются в печь. В топке за железной заслонкой золотятся поспевающие батоны. Очень интересная получилась экскурсия!

К 10 часам утра тучи растянуло, очистился голубой небосклон. Вместе с осветившим землю солнцем стало светло и на душе! Еду в одной рубашке и в холодные горы меня что-то больше не тянет.

Завернул в «Eurostoun» – в находящуюся у дороги мастерскую по обработке камня. Поскольку сегодня выходной, воскресенье, мастерская не работает. Я походил по ее неогороженной территории как по музею, разглядывая разнообразную каменную и керамическую продукцию.

Приближаюсь к Трабзону, бывшему Трапезунду, городу со славной историей. Долго еду вдоль территории аэропорта, бетонная взлетная полоса которого вытянулась между дорогой и морем. Город большой, он занял все прибрежные горки, некогда покрытые лесом.

Трабзону около трех тысяч лет. Он был основан выходцами из Синопа в VII или даже VIII веке до н. э. В античное время этот портовый город являлся самой восточной греческой колонией на черноморском берегу. В последующие века Трапезунд находился под управлением Понтийского царства, затем Римской империи, а с распадом ее отошел к Византии. Своего расцвета Трапезунд достиг в средние века, став в 1204 году столицей небольшого греческого государства, известного как Трапезундская империя. Однако в середине XV века это государство пало под натиском турок-османов.

Несмотря на многочисленные исторические перипетии, в начале ХХ века в Трабзоне продолжало жить до 40 тысяч греков, а также 12 тысяч армян, придерживавшихся своих национальных традиций. Однако с началом Первой мировой войны греческое и армянское население города подверглось массовым репрессиям со стороны османских властей. В ответ в районе Трабзона стали формироваться отряды самообороны. Недолгое затишье наступило в апреле 1916 года, когда город заняла русская армия, но через два года, в марте 1918-го, русские ушли, а Трабзон вернулся под контроль турков. Отряды самообороны продолжили партизанскую борьбу с турецкими войсками, хотя и безуспешно. В 1923 году большая часть коренного православного греческого населения была переселена в Грецию. Оставшиеся в Турции вынуждены были принять ислам. Тем не менее, как факт своеобразной исторической живучести, у части сегодняшнего мусульманского населения региона сохраняется местный диалект греческого языка, так называемый румча.

Сворачиваю с трассы и начинаю подниматься вверх по направлению к центру города. Проезжаю по мощеным камнем улицам, с интересом оглядываюсь по сторонам. Добравшись до центральной площади города, останавливаюсь пообедать. На сей раз я пробую турецкие котлетки, называемые кёфте, или кёфте-кебаб. Здесь к ним подается, в качестве гарнира, немного риса, а также по горстке сырого лука, зеленого салата и красной маринованной капусты. Воду приносят в магазинской пластиковой бутылке.

После обеда не спеша передвигаюсь по оживленным торговым улицам Трабзона. Тут продается все: одежда и промышленные товары, продукты, овощи и фрукты, всевозможные сладости. Еще до своего путешествия в одном из отчетов о велопробеге по Турции я прочитал такую строчку: «Много всяких сладостей: баклава, лукум. Мы ничего не попробовали». Для меня это удивительно и совершенно не понятно: для чего же тогда ехать в другую страну, если ничего не пробовать?

Пахлава, или баклава – весьма популярное у восточных народов кондитерское изделие из слоеного теста с толчеными орехами, пропитанное сахарным или медовым сиропом. Пахлавой я лакомился в Азербайджане, очень вкусна она в Ереване, где ее часто встречаешь в магазинах. Конечно, ее надо попробовать и в Турции. Я захожу в магазин сладостей, в котором предлагается разная по форме и виду баклава. Выбираю наиболее привлекательную и тут же с наслаждением съедаю.

Немного дальше обнаруживаю лавочку, перед которой целая витрина заложена коробками различных сортов лукума. Лукум, или по-турецки рахат-локум, что переводится как «удобные кусочки» – это сладость, которую готовят из сахара, крахмала, орехов и других добавок. Вышедшего навстречу продавца прошу положить мне по одной штучке из каждой коробки. Вечером буду смаковать их с чаем.

Между тем я добираюсь до старого города, в котором сохранились городские стены византийского времени, а также стены крепости с развалинами императорского дворца.

Дожили до наших дней и другие памятники византийской архитектуры в Трабзоне, в том числе собор святой Софии, который я замечаю на невысоком прибрежном холме. Собор был построен в XIII веке, в начале XVII века преобразован в мечеть, а в 1959 году после реставрации из него сделали музей. С интересом фотографирую православные фрески на стенах храма. Сняв обувь, захожу и в молитвенный зал, который используется мусульманами по прежнему назначению. Рядом с собором возвышается каменная четырехугольная звонница начала XV века.

Собор Святой Софии находится на окраине города, и, осмотрев его, я выруливаю на трассу.

Миновал городок Акчаабад. Затем остатки какой-то крепости над морем. Пора останавливаться. Целый день сегодня еду будто по одному мегаполису – сплошная застройка, ни кусочка девственной природы.

Палатку пришлось поставить на травянистой обочине трассы в десяти метрах от проезжей части. Костер развел на камнях поближе к морю так, что с дороги его совсем не видно. И получилось славно, устроился с прекрасным видом на море и ближайшую небольшую бухту. А к шуму мне уже не привыкать, да и ночью движение стихнет.