Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Одиссея Дайкокуя Кодаю

ДАЙКОКУЯ МОНОГАТАРИ

Составители: Камэи Таканори, Мураяма Ситиро. Издательство Ёсикава Хироси

Перевел А. Балтуев, заместитель председате­ля «Общества Дайкокуя Кодаю» .

Рисунки П. Илышева

Журнальный вариант перевода книги о приключениях экипажа корабля «Синсё маару». Опубликовано в журнале «Япония сегодня» в ноябре и декабре 2002 года.

Дайкокуя Кодаю – капитан торгового судна «Синсё маару». Корабль с экипажем 16 человек отплыл в декабре 1782 года из порта Сироко в Эдо (Токио). Во время следования попали в шторм, у корабля сломалась мачта и повредился руль и судно начало дрейфовать в море. Дрейфуя корабль прибило течением к Алеутским островам. Экипаж высадился на остров Амчитка. Там встретились с отрядом русских жителей фактории, добывающих морского зверя. Некоторое время пожили там, потом переправились на Кмчатку, оттуда в Якутск, а затем в Иркутск, бывший тогда административным центром Сибири и Дальнего Востока. В 1789 году до Иркутска доехали 6 человек, оставшихся в живых членов экипажа. Остальные умерли в разное время от цинги и от болезней.

Из Иркутска Кодаю с учёным Лаксманом поехали в Петербург на приём к Екатерине 11 с просьбой о репатриации. Были приняты императрицей и она дала разрешение на репатриацию. Пока жили в Иркутске, умер ещё один член экипажа и в живых осталось пятеро. Трое во главе с капитаном Кодаю вернулись в Японию, а двое остались в Иркутске. Они приняли российское гражданство, женились на русских женщинах, крестились и приняли русские фамилии. Они преподавали японский язык в Иркутской навигацкой школе, переведённой в Иркутск из Петербурга.

В Японии имеются собственноручные записки Кодаю о России, а также записи допросов Кодаю чиновниками по прибытии в Японию. На русском языке в 1987 году издана книга Ясуси Иноуэ «Сны о России». Перевод Б.В.Раскина.

ТЯЖЕЛЫЙ ДРЕЙФ

В декабре 1782 года из порта Сироко по направлению к Эдо вышло судно с грузом дани столичным правителям. Корабль вез рис, черепицу, древесину, ткани и другие товары. Капитаном суд­на был 30-летний Дайкокуя Кодаю, уро­женец деревни Вакамацу (сейчас город Судзука). С ним были штурман Исоки- ти, три приказчика и 12 матросов.

Моряки предсказывали шторм, но, положившись на судьбу, Кодаю вывел судно из порта. И, как оказалось, зря. Вскоре от резких порывов ветра слома­лись руль и мачта. Груз, что был на па­лубе, пришлось выбросить в море, мач­ту срубили. Буйство дождя и ветра про­должалось три дня и три ночи. Потом шторм мало-помалу стих, но в поле зре­ния была только вода, и не было видно горных хребтов Японии.

На календаре уже июнь, но нисколь­ко не потеплело, наоборот, временами шел холодный дождь с градом. «Синее мару», попав в течение Куросио, дрей­фовало на северо-восток. Риса остава­лось достаточно, воду для питья собира­

ли дождевую. Ловили морскую рыбу. Но свежих овощей не было, и с июля моря­ки стали болеть. 15 июля, в ночь, у Ки- хати появился сильный жар, и он умер. Это была первая жертва. Капитан поху­дел, руки стали тонкими, глаза ввали­лись и слезились.

Однажды в августе Исокити увидел стаю птиц, значит, земля была близко. На следующий день, еще не рассвело, все окутал белый туман. Когда он рассе­ялся, появился, подобно тени, белый силуэт острова. Поднялось солнце, и стало ясно, что это остров. Все чуть с ума не сошли от радости, плакали, за­тем упали на колени и склонили голо­вы.

Это был остров Амчитка в архипела­ге Алеутских островов.

В ДАЛЕКОМ СЕВЕРНОМ МОРЕ

Экипаж «Синсё мару», бросив якорь и погрузив в лодку два мешка риса, котлы, одежду, направился к ди­кому берегу. Вскоре подошла группа местных жителей. Жестами алеуты приказали идти с ними. Кодаю, взяв с собой Коити, Синдзо, Сёдзо, Исокити и Сэйсити, направился в поселок. Про­шли около двух километров к перевалу и вдруг увидели двоих непривычно оде­тых людей с ружьями. Это были рус­ские. Один из них, в одежде темно- алого сукна, улыбаясь, пожал Кодаю руку. Это был Невидимов. Как оказа­лось, по договору с русским купцом Шелеховым он занимался добычей и скупкой шкур котика, нерпы. Невиди­мов предложил Кодаю и его спутникам заняться этой работой. А пока всех пригласили к столу.

На следующее утро побежали посмо­треть, что стало с «Синсё мару». Судно, борясь со штормом, разбилось о скалы. «Как теперь возвращаться на родину? Когда придет попутное судно?» — спро­сили у Невидимова. Тогда он нарисовал 24 круга и добавил сверху полукруг. Это можно было понять как 24 дня или 24 месяца. Однако прошло и 24 дня, и 24 месяца, но признаков попутного судна не было.

Людям надо было где-то жить. Не­видимов предоставил японцам жилье в пустовавших временно складах. Остро­витяне вылавливали плавающие в море деревья, из них строили небольшие до­ма с двухскатной крышей, на которую стелили сухую траву и землю. Со време­нем все утряслось. На этом острове умер Санторо. Ушли в землю Амчитки в августе Дзиробэй, в октябре — Ясугоро и Сакудзиро, в декабре — Сэйсити и Тёдзиро один за другим. Потеряв на- I дежду, все ходили подавленные.

Корабль прибыл лишь в сентябре 1785 года. Кодаю и его спутники пошли встречать корабль вместе с островитяна­ми. Они надеялись, что с материка можно будет легче вернуться в Японию, их сердца ожили. Но в этот вечер некс­тати подул северный ветер, и судно «Апостол Павел», наскочив на прибреж­ные скалы, разбилось. Его экипаж пере­брался на сушу. Надежды всех ожидав­ших людей рухнули. Экипаж «Синее ма­ру» уже пережил гибель своего судна, и гибель русского корабля стала них уда­ром.

«Корабль сделаем сами», — решили все. У закаленных морем мужчин под­нялось настроение. Нужны были инст­рументы, а их не было. Работать можно было только летом, а это всего три ме­сяца. Поэтому дело продвигалось мед­ленно. С разбитых судов снимали снас­ти, доски и через год, сделав чертеж, поставили киль. На второй год в июле закончили постройку. И наконец, Ко­даю снова отправился со своими спут­никами в путь. Это было по русскому календарю 18 июля 1787 года.

В августе прибыли в порт Нижняя Камчатка. Здесь группа Кодаю расста­лась с Невидимовым. Японцы в сопро­вождении чиновника по реке поднялись в Нижне-Камчатск, где были приняты как почетные гости комендантом майо­ром Орлеанковым.

В 1787 году зима была необычно мо­розной, дороги замело. Первой кончи­лась мука, перестали печь хлеб. Молоко посчитали роскошью и корову забили и съели. Потом доели сушеную рыбу. По­том варили кору деревьев и тем поддер­живали жизнь. Той зимой умерли от цинги Ёсомацу, Кантаро, а в мае — Тодзо. Скоро лед начал таять, к верхо­вьям реки поднимались стайки мелкой рыбы. Потом пошел настоящий тихо­океанский лосось. В июне начал расти синий мох, и наконец кончились труд­ности с питанием.

ЧЕРЕЗ СИБИРЬ

Шесть оставшихся в живых японцев и пятнадцать русских 15 июня отправи­лись в путь по реке к Иркутску. Они плыли в небольших лодках. Перевалили через гору и, спустившись по другой ре­ке, прибыли в порт Тигиль. Командир здешнего гарнизона лейтенант Адам Лаксман решил сопроводить японцев в Иркутск. Первого августа сели на парус­ное судно и направились в Охотск. Из- за встречного ветра задержались в пути почти на месяц. Питьевая вода закончи­лась. Ели соленую черемшу и тем самым отгоняли призрак голодной смерти.

В Охотске сделали остановку на 12 дней. Привели в порядок гардероб, сде­лали необходимые приготовления и 12 сентября, закутавшись в меховые одеж­ды, на лошадях отправились в путь. Пе­ревалили Становой хребет, перешли Ал­данское плоскогорье, расположились лагерем в снегах еще раз и 11 октября прибыли в Якутск, находящийся на бе­регу реки Лены.

Дорога от Якутска до Иркутска шла по скованной льдом реке Лене. Каждые 60 километров располагалась станция для смены лошадей. Вокруг расстила­лась снежная равнина и вихрился снег. Путешествие было однообразным. Было слышно только щелканье кнута кучера. Прошли закованный в лед Байкал и 7 февраля 1788 года как мираж, перед ни­ми появился Иркутск.

В городе насчитывалось около трех тысяч жилых домов, торговые дома сто­яли в ряд. Этот город был оживленным. Шумел базар, на нем продавался чай, хлопчатобумажные ткани, сахар и дру­гие товары, привезенные издалека. Бле­стел шпиль общественного собрания, работали школы, больницы.

Здесь пользовался известностью Ки­рилл Лаксман, отец Адама. По проис­хождению финн, он был профессором Петербургского университета, изучал природу Дальнего Востока и имел чин полковника. Естествоиспытатель был командирован в Иркутск в 1764 году. Он мечтал попасть на «Золотой остров», так тогда называли Японию.

Группа Кодаю с командой Адама прибыла в Иркутск. Кодаю надеялся, что отсюда станет возможно вернуться в Японию. А пока он учил младшего Лак- смана японскому языку. В то время в Иркутске для подготовки к торговым сношениям с Японией была открыта школа японского языка, где преподава­телями служили два японца, занесенные в Россию бурями.

Иркутский генерал-губернатор Иван Алферьевич Пиль назначил Кодаю со спутниками преподавателями в школу японского языка. Каждый день им пла­тили 10 медных монет, обращение было очень заботливым. Кирилл Лаксман проявил чрезвычайный интерес к Ко­даю. Он хотел поехать в Японию для на­лаживания торговых отношений. Он да­же составил план поездки, но, так как был уже в возрасте, решил отправить сына, лейтенанта Адама, а вместе с ним и группу Кодаю. Здесь замыслы генерал- губернатора использовать японцев в преподавании японского языка и Лакс- мана расходились. И Кирилл уговорил Кодаю написать прошение генерал-гу­бернатору о возвращении домой. Нако­нец, в августе был получен ответ от ге­нерал-губернатора. Японцам в возвра­щении на родину было отказано. Им предлагалось поступить на государствен­ную службу (в школу японского языка) или стать купцами, для чего было обе­щано освобождение от налога. Кроме того, рекомендовалось принять поддан­ство России.

Кодаю отправил новое прошение вла­стям о возвращении в Японию. После этого выдача морякам правительствен­ных пособий была прекращена, лишь уроки в школе японского языка обеспе­чивали им пропитание. В это время у Сёдзо обмороженные места начали гнить. Его положили в больницу и отрезали но­гу до колена. С мечтой о возвращении домой Сёдзо пришлось расстаться.

Вдали от родных мест прошло десять лет. Из всего экипажа «Синсё-мару» в живых остались лишь Кодаю, Исокити, Коити, Сёдзи и Синдзо. 15 января 1791 года Кодаю с Кириллом Лаксманом от­правились в Петербург. Расстояние от Иркутска до столицы 6200 километров. В сани было запряжено восемь лоша­дей, и в день они преодолевали до 200 километров. После Западной Сибири перевалили Уральские горы, пересекли границу Европы и Азии и двигались все дальше и дальше на запад.

ПЕТЕРБУРГ

На казенных подводах добрались до Петербурга за 36 дней и прибыли 19 фе­враля. Сразу по прибытии Кодаю через Кирилла Лаксмана подал новое проше­ние о возвращении на родину высоко­поставленному чиновнику Александру Безбородко, ведавшему иностранными делами. Во время путешествия его бла­годетель Кирилл заболел, состояние его здоровья внушало опасения. Кодаю уха­живал за ним четыре месяца. В это вре­мя не находивший себе места а Иркут­ске Синдзо приехал в Петербург и при­шел навестить Кодаю на его квартире. Он рассказал, что оставшимся в Сибири японцам пришлось креститься. Сёдзо стал Федором Степановичем Ситнико­вым, а сам Синдзо — Николаем Петро­вичем Колотыгиным. Теперь для них возвращение на родину стало еще более затруднительным.

Кодаю со слезами на глазах прово­дил Синдзо в Иркутск. Разрешения возвращаться домой все не было, дни шли впустую.

Императрица Екатерина каждый год с мая по сентябрь выезжала из Пе­тербурга в Царское Село. На это вре­мя Царское Село превращалось в центр политической жизни. Здесь Ки­рилл и Кодаю поселились в доме са­довника и через него поддерживали связь с дворцом. Однажды Кодаю по­лучил письмо с указанием прибыть во дворец.

Кодаю оделся в одежду с фамиль­ным гербом, Кирилл надел красный с зеленым узором кафтан, и они пошли в пятиэтажный дворец. В зале для аудиен­ций на третьем этаже они увидели им­ператрицу Екатерину II. На ее плече ви­села голубая лента, на голове сверкала корона, украшенная драгоценными камнями. Справа и слева от нее сидели в ряд высокопоставленные мужчины и женщины, которые сразу устремили взоры на японца. Кодаю был предвари­тельно проинструктирован, поэтому, не дойдя до середины зала, упал на коле­ни, сложил обе руки и протянул их к императрице. Она протянула ему кон­чики пальцев. Кодаю три раза прило­жился к ним губами.

«Каким образом хотите вернуться в Японию?» — спросила она. Кирилл объ­яснил чаяния Кодаю. К тому времени Кодаю уже немного понимал по-русски и поэтому понял смысл этого разговора. Он рассказал о своих бедствиях. Глаза императрицы потемнели от сострадания.

«О, это печальный рассказ. Ну, хо­рошо, раз надумали ехать, ждите со спо­койной душой». На этом аудиенция за­кончилась.

Затем Кодаю был приглашен на­следником Павлом, его принимали также члены правительства. Смотрели спектакли, астрономическую обсерва­торию, музеи, библиотеки, сиротский приют, заводы, банки и другие службы российского государства. Кодаю неко­торое время читал лекции в Петер­бургском университете о японских нравах и обычаях, составлял карты Японии.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Генерал-губернатору Пилю в Ир­кутск пришел указ императрицы «Об установлении торговых отношений с Япониею». Там были упомянуты и японские моряки, которых следовало содержать за счет казны с учетом то­го, что «случай возвращения сих японцев в их отечество укрывает на­дежду завести с оным торговые связи, тем паче, что никакому Европейско­му народу нет столько удобностей к тому, как Российскому в рассуждении ближайшаго по морю разстояния и самого соседства». Генерал-губерна­тор Пиль должен был организовать экспедицию в Японию, включив в нее трех спасенных японцев. А двух японцев, принявших христианство, велено было поместить при народном училище в Иркутске и использовать как учителей японского языка. Мис­сию должен был возглавить лейте­нант Адам Лаксман.

Кодаю в Петербурге пожаловали золотую медаль с барельефом импе­ратрицы, Исокити и Коити — сереб­ряные медали от императрицы, а также золотые часы, алмазные укра­шения на табакерке, медные гравю­ры, микроскоп и другие подарки. Переполненные радостью Кодаю и Кирилл на казенных подводах трону­лись в путь, Петербург остался поза­ди. Москва, Нижний Новгород, Ека­теринбург, Тобольск, экзотичные русские города проезжали в обрат­ном порядке. Спустя год, 23 января Кодаю прибыл во второй раз в Ир­кутск.

Первым делом Кодаю посетил пе­чального Сёдзо в больнице. Капитан не решился сказать Сёдзо о своем предстоящем возвращении на роди­ну, ведь для принявших крещение Сёдзо и Синдзо дорога домой была закрыта.

Многочисленные провожатые рас­стались с Кодаю в 20 километрах от Иркутска на станции Букин. Здесь попрощались и с Синдзо. 3 августа прибыли в Охотск, где миссию ждало двухмачтовое судно «Екатерина».

13 сентября 1792 года на корабле был поднят якорь, и оно пошло на юг. Вместе с Адамом Лаксманом в Японию отправился 41 человек, включая Кодаю, Исокити и Коити. В начале октября показалась земля. Виднелись зеленые ели, соломенные крыши японских домов.

«Это Япония!» — раздались воз­гласы. Кодаю, Исокити и Коити не ступали на родную землю 12 лет. Они плакали. Это была родина, и до нее было рукой подать.

Лейтенант Адам Лаксман сошел на берег Эдзо (Хоккайдо) во владениях феодала Мацумаэ и тут же отправил ему сообщение о своем прибытии. От князя получил ответ с разрешением построить на берегу казарму для вре­менного проживания. Кодаю, Исокити и Коити ступили на родную землю. Русской миссии было передано, что их послание отправили в Эдо, а до тех пор, пока не придет ответ от прави­тельства, приезжие будут находиться под почетной охраной.

Пришла зима, до весны было дале­ко. Наконец, в апреле из Эдо приехал чиновник Тёэмон Мурата. А 2 апреля от цинги умер Коити. «Добрался до родной земли, пережил все лишения, почему умер?» — думали все.

Русский посланник лейтенант Адам Лаксман с группой прибыл в Хакодате, подарил князю Мацумаэ портрет императрицы Екатерины. Первая встреча состоялась 21 июня в Мацумаэ. Посланники правительства поблагодарили русских за возвраще­ние мореплавателей, подарили три меча, сто мешков риса и потребовали отдать на их попечение потерпевших бедствие (Кодаю и Исокити).

Прошло три дня. Лаксман торопил японцев с заключением торгового со­глашения. Оба посланника отвечали, что, по закону, от иностранных пред­ставителей официальные документы нигде, кроме как в Нагасаки, прини­мать нельзя. В тот же вечер двое слу­жащих пришли за Кодаю и Исокити. Взволнованный Кодаю пришел к Лаксману, и они наспех простились.

Еще два дня спустя состоялась очередная японо-российская встреча.

Чиновники подтвердили, что, если есть желание установить торговые от­ношения, нужно плыть в Нагасаки, для чего вручили от правительства табличку-пропуск для входа в этот порт. На этом международные пере­говоры закончились.

Лаксман поблагодарил представите­лей Мацумаэ за теплый прием. 30 ию­ня «Екатерина» покинула Японию. До Курил ее провожали три японских корабля. Сопровождавшие суда имели наказ проследить, чтобы «Екатерина», изменив курс, не пошла в Эдо.

НА РОДИНЕ

В августе Кодаю и Исокити доста­вили в Эдо. Возвратившихся на роди­ну моряков поселили в особняке, где их долго и подробно опрашивали чи­новники. Полученные сведения о России были отправлены сёгуну То- кугава Иэнари. А затем моряки были привезены в дворец Фукиагэ, где их вновь подвергли дотошному допросу. Сам сёгун наблюдал за происходив­шим из-за бамбуковой ширмы. Ко­даю был одет в европейский костюм, черную бархатную шапку держал в руках. Е1а нем был синий жилет с се­ребряным галуном, на шею он пове­сил золотую медаль, подаренную им­ператрицей Екатериной. Исокити то­же был одет в европейский костюм. Вопросы сыпались непрерывно, и Кодаю с Исокити рассказывали о да­лекой стране, ее природе, больших городах, о больших пушках, о при­вивке оспы, изготовлении стекла, сукна.

В июле 1794 года Кодаю и Исоки­ти определили денежное содержание (единовременное пособие в 30 рё и ежемесячно 3 рё Кодаю и 2 рё Исоки­ти), но без разрешения рассказывать окружающим виденное и слышанное в России. Спустя некоторое время им позволили вернуться в родные места.

После этого Кодаю женился, ро­дились мальчик и девочка. Кодаю умер в возрасте 78 лет. Посмертное имя его: Сякудосэйсинси, похоронен в Эдо, в храме Коандзи. Последний человек из экипажа «Синсё мару» Исокити прожил еще десять лет. Мо­гила его находится рядом с могилой капитана.

А какова судьба оставшихся в Рос­сии моряков? Сёдзо умер рано, Синд- зо женился на русской женщине, имел троих детей. Он преподавал в Иркутской школе японского языка, получил первый чиновничий чин. Умер в 1810 г.

Такаёси ТАКАЁСИ, Ситиро МУРАЯМА