Иркутская церковно-учительская семинария в начале ХХ века

Церковь святого равноапостольного князя Владимира (Литвинцевская)

Иркутская церковно-учительская семинария. Фото Т. Крючковой, 2006 г.

Здания Иркутской церковно-учительской семинарии. Фото Т. Крючковой, 2006 г.

Проблема подготовки квалифицированных педагогических кадров для народных школ Иркутской губернии всегда стояла достаточно остро. Особенно сложным было положение в системе церковно-приходских школ, принадлежавших ведомству православного исповедания (ВПИ). Если в 1898 году насчитывалось 108 одноклассных школ ВПИ, то в 1911 году их было уже 196. Большинство учителей не имели специальной педагогической подготовки. Компенсировать недостаток педагогических кадров помогали две двухклассные и четыре второклассные церковно-приходские школы. Однако и те, и другие относились к типу начальных учебных заведений, хотя и «повышенного типа с педагогическим курсом».

Проблема усугублялась и тем, что рост школьной сети не соответствовал темпам прироста населения. С 1863 по 1914 год население Иркутской губернии увеличилось с 365,8 тысячи до 750,2 тысячи человек, то есть более чем в два раза. Поскольку относительный прирост населения в Сибири (22,8 чел. на тысячу населения в 1913 г.) был значительно вышесреднерусского (15,7 чел.) за счет активного переселенческого движения, то охват детей школами снижался.

Люди, получившие среднее образование, автоматически обретали право на преподавание тех предметов, оценки по которым были выше «2», но количество гимназий явно неудовлетворяло сибирское население. К 1914 году одна средняя школа в Сибири приходилась на 123,5 тысячи жителей. В Иркутской губернии функционировало десять гимназий ипрогимназий (5 из них в Иркутске), две учительские семинарии (в Нижнеудинске и в Иркутске), в 1909 году в Иркутске был открыт учительский институт. Однако педагогических кадров было по-прежнему недостаточно.

Во второй половине 1890-х годов на страницах печати дебатировался вопрос об открытии учительских семинарий духовного ведомства. Количество церковно-приходских школ в Российской империи быстро увеличивалось — с 4 404 в 1881 году до 42 604 в 1900 году. Представлялось необходимым одновременное открытие не менее 60–80 семинарий сежегодной затратой на них государственных и епархиальных средств в размере более 4 миллионов рублей. Архиереи, не обольщаясь обещаниями духовного ведомства, самостоятельно пытались организовывать церковно-учительские школы на крупные частные пожертвования (например в Петербурге, Гжатске, Лубнах, Могилеве и т. д.).

В 1888 году, в год 900-летнего юбилея Крещения Руси, в Ремесленной слободе был заложен Князе-Владимирский храм, который был построен к 1895 году исключительно на средства В.А. Литвинцева, внесшего к тому же 20 тысяч рублей в качестве капитала для обеспечения причта. Василий Андреевич Литвинцев (1821–1895) был иркутским купцом первой гильдии, обладавшим значительным состоянием (аскетизм Литвинцева и его сестры Агриппины, жившей вместе с ним, часто являлся причиной насмешек окружающих). Под влиянием архиепископа Тихона (Троицкого-Донебина) В.А. Литвинцев изменил первоначальный замысел, наметив строительство не просто храма, а мужского монастыря для создания на его базе церковно-учительской семинарии — среднего педагогического учебного заведения для подготовки учителей в системе духовного ведомства. Видимо, проект монастыря был подготовлен Н.А. Ивановым еще при жизни В.А. Литвинцева, вопросы отвода земельных участков тоже, вероятно, были решены при его жизни, но церковно-учительская семинария была открыта лишь в 1900 году, спустя пять лет после его смерти. Из-за недостатка финансирования она практически бездействовала, хотя на устройство семинарии Литвинцевым было пожертвовано 400 тысяч рублей.

Иркутский Князе-Владимирский монастырь был открыт 20 мая 1903 года и просуществовал до 1920 года. Согласно указу Св. синода от 22 мая 1903 года братия монастыря должнабыла состоять из «начальствующих, учащих и служащих в семинарии» (5, с. 6). Архимандрит Иоанн (Смирнов), впоследствии архиепископ Иркутский и Верхоленский, управлялмонастырем с июля 1903 по май 1908 года. Отцу Иоанну досталась обитель без монахов и семинария без педагогов, на монастыре к тому же висел огромный долг. С назначением его настоятелем церковно-учительская семинария начала свое фактическое существование.

При семинарии была открыта образцовая двухклассная церковно-приходская школа, предназначенная для педагогической практики воспитанников. По мере уплаты долгаулучшалось содержание и обучение воспитанников: была пополнена библиотека семинарии, заведены библиотеки в образцовой школе и монастыре, открыты рисовальные классы и хорошо оборудованные столярные мастерские для производственного обучения. В отличие от других духовно-учебных заведений того времени, церковно-учительские семинарии (в том числе и Иркутская) были бессословными учебными заведениями, в них принимались юноши православного вероисповедания в возрасте 14–18 лет. Постоянно увеличивалосьчисло казеннокоштных семинаристов, находившихся на полном казенном обеспечении.

Архимандрит Иоанн много времени и внимания уделял ведению канцелярской документации, лично составляя все исходящие бумаги и протоколы заседаний совета семинарии. В1907 году им было выдвинуто предложение о реорганизации семинарии в церковно-учительский институт.

Братия монастыря была немногочисленна. За хозяйственной жизнью семинарии следил штатный иеродиакон. Штатный иеромонах преподавал дидактику и педагогику, Закон Божий во втором классе образцовой школы; штатный иерей законоучительствовал в первом классе школы; сам ректор преподавал в семинарии гомилетику и составил по этому предмету учебное пособие.

Остальные педагоги — В.А. Тронин, Арефьев, Одинцов, В.Ф. Верномудров, сын известного иркутского протоиерея Ф. Верномудрова, — приглашались со стороны. Преподаватели получали квартиры с отоплением и освещением за счет семинарии. Позже, из-за недостатка помещений в зданиях семинарии, под эти цели был выделен отдельный двухэтажный причтовый дом, жилые помещения которого были обставлены за счет монастыря.

Окончившие Князе-Владимирскую церковно-учительскую семинарию обязаны были отслужить в церковно-приходской школе не менее трех лет, а в случае выхода из ведомстваправославного исповедания — выплатить совету семинарии 270 рублей за трехлетнее содержание и обучение. Окончивший семинарию юноша пользовался при отбывании воинскойповинности военной льготой II разряда: учитель, не оставивший работы в школе до тридцатилетнего возраста, не призывался на действительную военную службу, а сразу зачислялсяв запас. Выпускники при поступлении на гражданскую службу получали самый младший классный чин.

Ритм жизни регламентировался достаточно жестко. Он был скопирован с распорядка дня духовной семинарии, но был ближе к монастырскому. Обязанностью семинаристовявлялось прислуживание в алтаре, чтение и пение при ежедневных утренних и вечерних богослужениях. В праздники на клиросах пели два хора, составленные из воспитанников семинарии учителем пения М.Н. Поповым. Некоторые из учащихся являлись одновременно монастырскими по-слушниками. В 1911 году число ее учащихся составило 49 человек.

Жизнь вне казенного общежития исключалась, воспитанники практически круглосуточно находились под контролем монастырского иеромонаха или своих же собратьев, выполнявших административные функции по поручению начальст-ва. Можно предположить, что архимандрит Иоанн, выпускник Симбирской и бывший инспектор Вятской духовной семинарии, применял к провинившимся семинаристам общепринятые меры воздействия. Таковыми являлись «голодный стол», когда во время трапезы подавались пустые приборы,«поставление на поклоны» («молитва»), когда вместо обеда или ужина студент публично клал поклоны перед иконами, «отеческое наказание» — розги (13, с. 165).

В начале ХХ века общероссийский общественно-политический кризис, охвативший все стороны жизни страны, отразился и на учебных заведениях духовного ведомства: «Семинаристы наши продолжают свои подвиги. Получены известия о взрыве в Воронежской духовной семинарии. Извещают еще о закрытии пяти классов в Самарской семинарии (за празднование 1 мая). На днях в газетах помещено было сообщение о закрытии Петербургской семинарии. Закрыта семинария и в Полтаве. В других семинариях бесконечные требования, демонстрации, забастовки положительно заполняют собою все учебное время. Самые занятия идут из рук вон плохо» (7, с. 538). В Иркутской духовной семинарии в 1901 и 1903 годах проходили длительные и хорошо организованные забастовки, распространялась «Искра», выпускались журналы «Порыв» и «Свисток» в «крайне противоправительственном духе» (16, с. 174).

Эти события отразились на жизни семинарии при Князе-Владимирском монастыре. В 1906 году отцом Иоанном был составлен устав монастыря и семинарии, который, послеобсуждения и поправок, внесенных братией монастыря и членами педагогического совета семинарии, был утвержден архиепископом Тихоном. Устав, как и вся политика ректора-настоятеля, был достаточно жестким, особенно по отношению к учащимся, «увлекшимся либеральными веяниями». Практиковались массовые исключения воспитанников, которых в случае раскаяния принимали обратно. Во время серьезных беспорядков в средних учебных заведениях города Иркутска церковно-учительская семинария «сохраняла спокойствие и порядок».

Роль церковно-учительской семинарии не ограничивалась подготовкой учителей для начальных школ духовного ведом-ства. В 1908 году в связи с экспериментом по реализациипроекта всеобщего обучения был поднят вопрос о преобразовании трех мужских второклассных школ епархии в церковно-учительскую семинарию на базе Малышевской женскойшколы, образцом для которой должна была стать описываемая семинария при Князе-Владимирском монастыре.

Несомненно, что в начале ХХ века Сибирь нуждалась в собственном высшем духовном учебном заведении. Недостаток образованных священников, дефицит преподавательских кадров для шести сибирских семинарий, быстрое распространение сектантства, значительное количество инородцев-язычников — все это заставляло региональные съезды духовенства неоднократно поднимать вопрос об открытии в Сибири духовной академии. В качестве подходящих городов назывались Томск, обладавший университетом и технологическим институтом, и Иркутск, располагавший как хорошими богословскими библиотеками, так и педагогическими кадрами духовной и церковно-учительской семинарий.

Перемены, вызванные Февральской революцией, были одобрительно встречены духовенством губернии и в частности епископом Иоанном. 29 мая 1917 года в Иркутске открылся49-й экстренный епархиальный съезд духовенства и мирян, в котором участвовало около ста делегатов (по 3–4 от каждого благочиния). Помимо прочего на съезде обсуждался вопросо тяжелом положении духовно-учебных заведений и реорганизации их в государственные «гуманитарно-христианские гимназии» и «особые богословские институты», автономные от епархиальных структур (6, с. 167).

Временное правительство отказалось принять на государственное содержание духовно-учебные заведения, в том числе и аналогичные учебные заведения Иркутска, имущество которых было частично разграблено, а здания повреждены. Намечавшееся отделение церкви от государ-ства означало передачу в ведение Министерства народного просвещения учебных заведений духовного ведомства всех типов согласно постановлению Временного правительства от 20 июня 1917 года. В 1920 году церковно-учительская семинария была закрыта одновременно с Князе-Владимирским монастырем.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Государственный архив Иркутской области, ф. 50, оп. 8, д. 194.

2. Благовещенский М., прот. К вопросу об учреждении высшей духовной школы Сибири // Енисейские епархиальные ведомости. — 1911. —  13.

3. Брызгалов И.Л. Церковно-приходские школы и школы грамоты Иркутской епархии в 1897/98 учебном году. — Иркутск, 1898.

4. Будущее второклассных церковно-учительских школ как учебных заведений, приготовляющих учителей для школ грамоты // Иркутские епархиальные ведомости. — 1908. —  1. — Прибавления.

5. Гагарин Д., прот. Преосвященный Иоанн, епископ Киренский, викарий Иркутский. — Иркутск, 1908.

6. Журналы Иркутского 49-го экстренного епархиального съезда духовенства и мирян Иркутской епархии 29 мая 1917 года. — Иркутск, 1917.

7. Енисейские епархиальные ведомости. — 1906. —  14. — С. 534–545.

8. Каменев А.С. Церковь и просвещение в России. — Сергиев Посад, 1926.

9. К судьбе Иркутских духовно-учебных заведений // Иркутские епархиальные ведомости. — 1918. —  5.

10. Летопись церковной и общественной жизни в России // Церковный вестник. — 1896. —  36.

11. Литвинцев В.А. Некролог // Иркутские епархиальные ведомости. — 1895. —  18. — Прибавления.

12. Максимова М.Н., Падалко Д.А. Очерки из истории школ и просвещения Восточной Сибири в 1897–1917 гг. // Из истории просвещения Восточной Сибири / Под ред. И.В.Андреевой. — Иркутск, 1972.

13. Малеин И.М. Мои воспоминания. — Тверь, 1910.

14. Орфеев И., прот. От Енисейского епархиального училищного совета // Енисейские епархиальные ведомости. — 1911. —  17.

15. Рашин А.Г. Население России за сто лет. — М., 1956.

16. Смесова О.А. Движение учащихся средних учебных заведений Восточной Сибири в период первой русской революции. — Томск, 1983.

17. Устав о воинской повинности // Свод законов Российской империи. — Т. 4, ст. 79, § 2.

Надежда Николаевна Наумова,
кандидат исторических наук, доцент
Братского государственного университета,
г. Братск, Иркутская область

Журнал "Тальцы" №2 (29), 2006 год