Похоронен в земле Приангарья. Лётчику Евгению Дергунову посвящается

Виктор Гостеев

Письмо было передано в школьный му­зей, но там об этой авиакатастрофе воен­ного времени никаких сведений не было, как не было их и о захоронении. Сообщи­ли об этом В.К.Гостееву или нет, не знаю, но когда я работал над книгой об истории гарнизона Белая, мне о запросе говорили. В ходе своего исследования я интересо­вался этим происшествием, но за давнос­тью лет не осталось в посёлке людей, что- либо о нём знающих. Лётные происше­ствия советского периода всегда были тайной за семью печатями, а в годы войны тем более.

Ещё раз автор письма напомнил о себе нынешним летом в августе. Он сам при­ехал в посёлок Средний и в поселковой администрации изложил суть беспокоящей его проблемы. Буквально на следующий день мы встретились с ним у меня дома.

Виктор Гостеев живёт и работает в Но­восибирске. Он инженер-конструктор ин­ститута ядерной физики. С детства из рас­сказов своей матери он знал, что в 1942 году под Иркутском погиб в авиакатаст­рофе её брат Евгений Иванович Дергунов. Она хранила письма, и фотографии брата. Сохранилась и похоронка - извещение.

Рождённая Дергунова, мать Виктора Константиновича, однажды лет двадцать назад приезжала на станцию Белая, была в гарнизоне военных лётчиков, но никаких сведений о своём погибшем брате нигде не обнаружила. В посёлке Средний никто из старожилов не смог припомнить, где похоронены лётчики. Тогда женщина уеха­ла ни с чем, а спустя некоторое время умерла, так и не узнав ничего о гибели своего брата.

На многие годы военная судьба и исто­рия трагической гибели Евгения Дергуно­ва в семье Виктора Гостеева изредка вспоминалась как штрих в родословной, но не более. Ему было далеко за шестьдесят, ког­да он ощутил какое-то беспокойство, не­что вроде угрызения совести от того, что не продолжил дело своей матери, от того, что его близкий родственник, родной дядя, похоронен на сибирской земле, в общем-то, рядом, а он ничего не предпринял для поисков его могилы.

- В какое-то время я вдруг ощутил, что мне это надо! Я перечитал сохранившие­ся в семейном архиве письма дяди, вни­мательно изучил похоронку, рассмотрел фотографии и написал письмо в школу посёлка Средний. Интуитивно чувствовал, что именно в школе могут знать что-то об этой трагедии, - рассказывает Виктор Кон­стантинович. - Когда получил отрицатель­ный ответ, беспокойство меня не покину­ло. Довольно долго не было возможности приехать сюда и самому заняться поис­ком. Наконец сумел вырваться на несколь­ко дней.

Он разобрался в особенностях местной топонимики, узнал, что кроме Северного аэродрома у Ангары был аэродром Юж­ный за Тайтуркой. Побывал на тайтурском кладбище и даже видел могилу лётчиков, похороненных в 50-е годы. Ему показали лётное поле аэродрома Южный. Там со­хранился ангар для самолётов со времён войны. Мы долго рассуждали о местах расположения частей в то далёкое время. Пришли к выводу, что служил лётчик Дер­гунов не на Северном, а на Южном аэро­дроме, и свой последний тренировочный полёт он совершил в небе над Тайтуркой, хотя в тексте похоронки об этом ничего не сказано, и он нас в какой-то степени запутал. Я привожу его полностью с со­хранением орфографии: «Извещение. Ваш сын пилот в/части п/ я 289 сержант Дергунов Евгений Ивано­вич. Уроженец Красноярского края Мину­синского района села Шадино. При испол­нении учебных обязанностей 14.11.42 ПО­ГИБ. Похоронен ст. Мальта Иркутской об­ласти. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии. Командир в/ч №289 подполков­ник Савельев. Начальник штаба - майор Овчаренко». Чернилами вверху сделана пометка: ст. Белая.

Вот такая она, последняя запись в био­графии двадцатилетнего военного лётчи­ка Евгения Дергунова, который как и мно­гие тысячи его сверстников со школьной скамьи мечтал о небе. Виктор Константи­нович рассказал о том, что в детстве Женя посмотрел фильм «Истребители» и с тех пор часто напевал песню из этой карти­ны. В конце тридцатых, когда семья жила в Томске, он поступил в лётную школу авиа­ции дальнего действия в городе Бердске и по окончании был выпущен лётчиком в звании сержанта. Почему не лейтенанта? В этом казусе Виктор Гостеев тоже разоб­рался. Именно в те годы военный нарком Тимошенко настоял на том, чтобы моло­дые лётчики выпускались сержантами и жили в казармах без семей. Это, по мне­нию наркома, позволяло им полностью сосредоточиться на службе и ни на что не отвлекаться. Позже эту установку отмени­ли, но Евгений Дергунов навсегда остался сержантом.

Он прибыл в 23-й запасной полк (так называлась часть, которой командовал под­полковник Савельев) в конце 1942 года, когда страна несла огромные потери на фронтах и вся более или менее исправ­ная боевая техника была отправлена в действующую армию. Можно только дога­дываться, на каких машинах совершенство­вали своё лётное мастерство недавние курсанты лётной школы в небе Прианга­рья. Лётчик Дергунов прислал домой не­сколько фотографий. На одной из них он сам вместе с экипажем из четырёх чело­век в лётных шлемах и ещё двое в пилот­ках, видимо, техники. За спиной у них тот самый четырёхмоторный ДБ-3 (именно ДБ, а не ТБ), на котором они совершали свои тренировочные полёты. Можно только представлять, что это за техника.

Нет никаких сомнений в том, что в са­мый тяжёлый год Великой Отечественной войны горючее для учебных полётов жёс­тко ограничивалось, и летали эти парни редко и недолго. Настоящее мастерство им предстояло обретать в бою. Сержанту Дергунову не пришлось. Письма домой он писал часто, но из соображений цензур­ных, рассказывать в них подробно ни о чём не полагалось. Потому и пришлось племян­нику через шестьдесят с лишним лет по­чти вслепую шаг за шагом восстанавли­вать подробности тех немногих месяцев, которые провёл его дядя там, где и был похоронен.

Теперь о могиле. Нет сомнений в том, что гибель лётчика Дергунова и его эки­пажа далеко не единственная трагедия в этих местах. Лётные происшествия с тя­жёлыми последствиями случались и в мир­ное время. В годы войны их было больше, хотя бы потому что за штурвалами старой техники сидели вчерашние курсанты, про­шедшие ускоренный курс обучения в ус­ловиях острой нехватки пилотов на фрон­те. Потому хоронили ребят на обычных сельских кладбищах хоть и с военными почестями, но без памятников и обелис­ков. Не до того было.

В похоронном извещении местом по­гребения названа ст. Мальта. Надо пола­гать - станция. На станции Мальта, увы, кладбища не было, а то, которое есть в на­стоящее время, в километре от железной дороги на стороне посёлка Белореченс­кого - считается новым. Не более 50 лет кладбищу между Мальтой и Новомальтинском. И потому, скорее всего, в извеще­нии что-то напутали. В любом случае на­стоящего места погребения Евгения Дер­гунова нет, и могилой ему стала земля При­ангарья, и люди, живущие на ней, теперь о нём знают.

А.Гретченко

Газета «Усольские новости» № 34 (880) от 25 августа 2011 года