Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Мцхета - Ананури - Сиони - Казбеги : По Кавказу на велосипеде (часть 9)

Продолжая осуществлять свою идею о кругосветном путешествии «по кусочкам», в этом году я забежал далеко вперед. Предыдущий «кусочек» был сделан мною по Северному Китаю и, если двигаться по порядку, мне следовало бы вновь отправиться в Поднебесную и проехать по южной ее половине. Однако, чтобы несколько разрядить китайские впечатления, в этом, 2012-м, году я решил добраться до Кавказа и совершить маршрут от Каспийского до Черного моря, от Баку до Батуми.

Утро в Мцхете

Мцхета, вид на монастырь Джвари

Мцхета

Жинвальское водохранилище

Ананурская крепость

Пасанаури. Место слияния Белой и Черной Арагви

Универмаг

В стиле Пиросмани

Арагви

Арахвети, семейство Бурдули

Стожки

Военно-Грузинская дорога

Село Земо-Млети

На Млетском серпантине

В горах

Место ночевки перед Крестовым перевалом

Сиони

Под облаками

Долина Терека

Сторожевая башня

У подножья башни

Под знаком креста

Сиони, лето здесь не долгое

Базилика в Сиони

От Каспия до Чёрного моря

Мцхета

Старый, затрапезный поезд советских времен довез меня до станции Мцхета. Высаживаюсь здесь один-одинешенек, собираю на перроне свой велосипед и вновь отправляюсь в путь. Теперь уже точно в сторону России, в сторону дома.

Еще так рано, что главные достопримечательности Мцхеты, да и всей Грузии, – кафедральный собор Светицховели и монастырь Самтавро – посетить не удалось, они закрыты.

Мцхета – древняя столица Восточной Грузии, Иберии. В конце V века столица была перенесена в Тбилиси, но Мцхета еще в течение нескольких веков оставалась религиозным центром страны, местом пребывания каталикоса Грузии. В XII веке и он переехал в Тбилиси, а Мцхета потеряла свое былое значение.

Мрачноватой махиной над Мцхетой, над местом слияния Арагви и Мтквари, возвышается монастырь Джвари (Креста). Это о нем всем известные строки Лермонтова из поэмы «Мцыри»:

Там, где, сливаяся, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь.

Монастырь Джвари сооружен в VI веке, на заре христианства в Грузии, когда культовые сооружения служили не только для молитвы, но и для защиты от многочисленных завоевателей, а потому не случайно в них отчетливо читаются фортификационные элементы.

С другой стороны над Мцхетой поднимаются развалины Армазской крепости (Армазцихе), на которые я не преминул взобраться. Спустившись с них и раздумывая, куда мне дальше ехать, вижу неожиданно появившегося на дороге велосипедиста. Борис Николаевич Чуприн совершает воскресный утренний моцион. Он русский, на два года старше меня, живет в Тбилиси. Неожиданно для меня он оказался горячим сторонником нынешнего президента, считающим, что Саакашвили немало сделал и делает для Грузии. Конфликт же с Россией, по его мнению, это результат личных амбиций Путина и Саакашвили («Вовика и Мишика»).

Миновав новую часть Мцхеты, вместе доехали до нужного мне отворота на Военно-Грузинскую дорогу. Цифры на дорожном указателе подсказывают, что до грузинско-российской границы 139 километров. С легким подъемом трасса потянулась вверх по долине реки Арагви. Этот путь был известен местным народам с глубокой древности как самый удобный проход через Главный Кавказский хребет. Но как инженерное сооружение Военно-Грузинская дорога начала строиться в 1801 году, в год присоединения Грузии к Российской империи. С 1835 года по ней открылось регулярное почтовое сообщение. Соединяя собой Тбилиси и Владикавказ (бывший Орджоникидзе) – центр Северной Осетии, вся дорога насчитывает 208 километров.

С утра питаюсь, чем Бог пошлет. А посылает он пищу не плохую. Сначала купил на дороге несколько спелых груш и пару гроздей прекрасного черного винограда. Потом устроившие пикник у дороги армяне угостили меня сливами и кюфтой – мясом в тонком армянском лаваше. Теперь я лакомлюсь грецкими орехами, подбирая их под раскидистым деревом и разбивая камнями. Ни в какое кафе и заходить не хочется.

В месте, где Арагви сливается с Пшавской Арагви, построена Жинвальская ГЭС. Сверху водохранилище представляет собой красивую лазурную гладь, извилисто заполнившую пространство между темно-зеленых гор.

Погода здесь заметно прохладнее, чем на побережье. Поддувает свежий ветерок, и когда небо начало хмуриться, стало даже зябко.

Добрался до селения Ананури, известного своей живописной, хорошо сохранившейся крепостью, расположенной над рекой Арагви. В конце XVII – первой половине XVIII века Ананурская крепость была резиденцией одного из могущественных родов Грузии – арагвских эриставов, правителей этого края. Крепость служила оборонительным форпостом, перекрывавшим дорогу, ведущую из Дарьяльского ущелья.

Проехав по трассе еще немного и увидев подвесной мост через Арагви, решил остановиться сегодня пораньше. Как оказалось, поступил весьма предусмотрительно. Только успел поставить палатку и слегка перекусить, как с горизонта до меня дотянулись тучи и заморосил дождь.

 

На пути к перевалу

Ночью дождь прекратился, а утром хмурые тучи стало растягивать и показалось голубое небо. По окрестным горам, густо покрытым растительностью, пополз туман. Все вокруг в росе, палатка сырая, спальник влажный. Однако солнца из-за высокого склона горы мне не дождаться, поэтому надо собираться, не высушившись. Устраиваю легкий завтрак с остатками фруктов и в путь.

Вскоре представилась возможность позавтракать более основательно. Однако выбор в придорожном кафе небольшой: хинкали, шашлык да хачапури – ничего нового. Тем не менее, пять хинкали с чашечкой хорошего, сваренного по-турецки кофе вполне удовлетворяют меня.

Еду и думаю, что в Грузии мне не хватило экзотики. Начитавшись старой литературы о Грузии, я подсознательно ожидал встретить здесь джигитов, увидеть кинжалы, черкески, бурки... Столкнувшись же с современной повседневностью, был несколько разочарован. Все одеты как у нас в России, говорят по-русски, да и выглядят многие вполне как русские. Немало грузин даже не напоминают джигитов – обрюзгшие, с округлившимися животами… Лишь пожилые грузинки создают впечатление некоторой необычности. Они ходят во всем черном: черные юбка и блузка, черная косынка и даже чулки – черные.

Подъезжаю к Пасанаури – месту, где сливаются Белая и Черная Арагви. Здесь, на стыке двух ущелий, на высоте 1050 метров, находится довольно большое селение. Сады возле домов полны винограда и разноцветных фруктов, усеявших ветви разнообразных деревьев. Славное место!

Мой дальнейший путь лежит по Белой Арагви. За пару километров до Млетского подъема меня остановила сидевшая у дороги компания. Под солнечным зонтом на скамейках расположились с пивом и вяленой форелью из здешних речек старик-грузин по имени Сулико, его сын Пата, дочь Нино и племянник Зураб. Все по фамилии Бурдули. Более того, Арахвети и еще две близлежащие деревни также населены Бурдули. «Все мы из одного корня», – говорит старик.

Составив им компанию, я просидел с ними добрых два часа. Здесь, уже прощаясь с Грузией, я, наконец, смог задать самые прямые вопросы и получил столь же прямые и искренние ответы.

Только здесь я узнал, и это стало для меня откровением, что грузины не могут поехать в Россию – их не пускают через границу. Армян – да, азербайджанцев – да, но не грузин.

«У вас по телевидению плохая информация. Мы – не враги русским, мы любим русских, а наши теперешние отношения – это отношения двух человек, – говорит Сулико, подразумевая Путина и Саакашвили. – Войну в Цхинвали не мы начали. Нас 5 миллионов и 150 миллионов вас, мы можем начать войну? Ты один, а нас трое, начнешь ты с нами драться? Всё это политика!»

Путин для грузин – фигура одиозная. Даже ребенок спросил меня где-то в дороге: «Путин – плохой, да?»

В общем, стоило мне посидеть с этой случайной компанией пару часов, чтобы на прощание у меня окончательно исчезли все предубеждения, навязанные российскими СМИ против грузин и Грузии в целом. Лишь надвинувшаяся с перевала туча прервала наша общение.

Я отправился в путь с открывшимся Грузии сердцем, и она, словно почувствовав это, вознаградила меня столь прекрасными видами горной долины при выглянувшем солнце, что я был переполнен восхищением.

Присел на каменном парапете в начале Млетского серпантина, ведущего к Крестовому перевалу. Здесь начинаются безлесые отроги и склоны, спадающие к сверкающей Арагви, царят свежий ветер и упоительный воздух… Наверное, только сейчас, напоследок, я и почувствовал, что такое настоящий Кавказ. И слава Богу!

А дальше пошел длинный, но довольно легкий для велосипеда Млетский подъем. Дорога вьется петлями с резкими, крутыми поворотами и выводит к селу Гудаури, находящемуся на высоте 2196 метров. Здесь горы открываются уже в полной мере, начинаются высокогорные районы Военно-Грузинской дороги. С восхищением смотрю на окружающие виды. Но день клонится к вечеру, с гор дует холодом и в одной рубашке ехать становится некомфортно.

Останавливаюсь в ресторанчике «Gagieti» и обжигающее харчо лучше других блюд согревает тело.

До перевала Крестового остается 200 метров по высоте. Здесь, наверху, очередной раз отмечаю, насколько меня привлекают горы. Никакие долины, как бы они ни были плодородны, не восхищают меня так, как холодные, суровые, но столь прекрасные горные виды!

Перед самым перевалом накатила туча и пролилась хлестким ливнем. Однако я успел надеть дождевик и набросить специально сшитую накидку на велосипедный рюкзак, поэтому практически не промок. А потом из-за высокого каменного гребня на дорогу, как река, как лавина, понеслась волна холодного тумана. Впечатляющее зрелище! Зашумел ветер, и быстро, на глазах, стало темнеть. На мое счастье, я оказался рядом с брошенной точкой питания, на которой осталось несколько ярких пластиковых домиков. Заглядываю в один из них… и нос к носу сталкиваюсь с большой кавказской овчаркой! Сердце замерло… Однако признаков агрессии лежащая под большим длинным столом собака, к счастью, не высказывает. Стол, как раз в мой рост, крыша над головой, защита от ветра – здесь я и решаю остановиться. Ничего, что нет двери, зато дверной проем с подветренной стороны. Загораживаясь рюкзаком, осторожно протискиваюсь в домик. Овчарка встала, сладко потянулась и вышла на улицу. Ветер в это время засвистел и разбушевался. Можно представить, что здесь делается зимой!

Залез в спальник и, отогрев замерзшие руки, пишу, подсвечивая себе фонариком. Ветер завывает, крыша домика хлопает под напором ветра, клочья тумана проносятся мимо и срываются в пропасть, на дне которой блестит тонкая ленточка Арагви. Вот это ночевка!

 

Последние километры

Ветер бушевал всю ночь. Как сухие листья, он смел облака, очистив черный небосклон с ярко горящими на нем звездами. Млечный Путь серебристой туманной дымкой протянулся через все небо.

К утру ветер не прекратился и шумел с той же силой. Я вылез из спальника, дождавшись, когда мой домик осветит солнцем. И лишь основательно утеплившись, вышел осмотреть окрестности.

Совсем рядом обнаружилось незамеченное мною вчера огромное мозаичное панно, символизирующее «братскую дружбу» русского и грузинского народов. Оно было выполнено в 1983 году в честь 200-летия Георгиевского трактата – договора о признании Грузией покровительства и верховной власти России. За прошедшие годы символ «нерушимой дружбы» заметно поистрепался, панно зияет многочисленными утратами.

Под изогнутой полукругом лентой панно устроена большая смотровая площадка, прилепившаяся к обрыву над Гудаурской пропастью. С нее открывается великолепный вид на окружающие горы, на разверзающуюся под ногами пропасть, по дну которой, сливаясь из двух серебряных струй, набирает свою силу Белая Арагви.

Полюбовавшись, сколь было возможно на холодном ветру, двинулся к Крестовому перевалу. Это название перевал получил в 1824 году, когда по распоряжению генерала Ермолова тут был установлен крест, обозначающий высшую точку пути – 2395 метров. В 9 часов утра я выбрался на самый верх – широкую, пологую седловину, являющуюся водоразделом бассейнов Арагви и Терека. В тот же момент с противоположной стороны подъехал комфортабельный автобус с иностранными туристами, у которых мое появление здесь на велосипеде вызвало живой интерес.

Дорожное полотно на подступах к перевалу с обеих сторон совершенно разбито. С перевала начинается спуск по речке Байдаре, правому притоку Терека. Спуск по северному склону хребта мрачен и суров. Это самое холодное и лавиноопасное место. Через восемь километров дорога выводит к полузаброшенному селению Коби. Здесь Байдара впадает в Терек, и дальнейший путь идет по долине сей славной реки.

С каждым поворотом дороги виды открываются изумительные. Я то и дело соскакиваю с велосипеда, чтобы сделать очередной снимок. Но самым впечатляющим местом на всей дороге стало для меня село Сиони. Уже издалека оно привлекло к себе внимание высоким горным уступом, на котором, как свечка, встала старинная сторожевая башня, а несколько в стороне разместился архаичный бескупольный храм с отдельно поставленной колоколенкой.

Подъехав, взбираюсь на ровную площадку уступа. Ниже меня с той и с другой стороны – крыши домов, расползающихся по склонам к скальным, укутанным облаками вершинам. Тихо шелестит ветерок, вея прохладой и свежестью. Ласково пригревает солнце. Какое прекрасное место! В голове невольно мелькнуло: «Вот бы здесь жить!»

Заговорил с вышедшим мне навстречу тепло одетым и надсадно кашляющим священником. Он родом из теплой, солнечной Кахетии, живет здесь уже шесть лет, но никак не может привыкнуть к местному климату: «Сурово тут – снег с ноября по май, морозы до 20-25 градусов. Пять лет назад Терек, самая быстрая река Кавказа, полностью перемерз».

Уходить отсюда не хочется, однако я сегодня не завтракал и голод подгоняет.

Поесть я смог только в середине дня в городе Казбеги, ныне переименованном в Степанцминду. Это самое крупное поселение с северной стороны Крестового перевала и центр исторической области Хеви, населенной этническими грузинами – мохевцами. Город располагается на высоте 1750 метров над уровнем моря. Отсюда начинается путь на Казбек (5033 м) – одну из известнейших вершин Кавказа. Ее, к сожалению, я не увижу.

Пока я наслаждался фасолевым супом, расположившись в уютном баре-ресторане, город и окрестности заволокло густым туманом. Стало сумрачно и сыро. Истратив последние остававшиеся у меня семь лари на лаваш, колбасу и сыр, снова направляюсь вниз по Тереку, по извилистой, прижатой к скалам дороге. При хорошей погоде здесь можно было бы поснимать в удовольствие. Однако сейчас все вокруг затянуто, видно только дорогу и мне остается лишь ехать, поглядывая в открывающуюся рядом пропасть.

Дорога вниз бежит быстро. Вот и контрольно-пропускной пункт «Дариали», устроенный в самом суровом и знаменитом месте Военно-Грузинской дороги – Дарьяльском ущелье. Лермонтов, проехавший по ущелью в 1837 году, посвятил ему в поэме «Демон» замечательные строки:

Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял,
И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял,
И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте,
Ревел…

Минуя небольшую очередь машин, подъезжаю к грузинским пограничникам. После пяти минут волнений, вызванных словами «на велосипеде пересекать границу нельзя», меня все-таки направили к пропускающему дежурному, который и поставил мне вожделенный штампик. Пару километров я качусь до российского КПП «Верхний Ларс». Тут совершенно никаких проблем – я быстро получил отметку о въезде и покатился по территории России. Сегодня 11 сентября, позади 1600 с лишним километров пути. Моё путешествие по Кавказу закончилось!