Иркутская область, города и районы Иркутской области, ее жизнь, культура, история, экономика - вот основные темы сайта "Иркутская область : Города и районы". Часто Иркутскую область называют Прибайкальем, именно "Прибайкалье" и стало названием проекта, в который входит этот сайт.

Шорапани - Кутаиси - Озургети – Кобулети : По Кавказу на велосипеде (часть 7)

Продолжая осуществлять свою идею о кругосветном путешествии «по кусочкам», в этом году я забежал далеко вперед. Предыдущий «кусочек» был сделан мною по Северному Китаю и, если двигаться по порядку, мне следовало бы вновь отправиться в Поднебесную и проехать по южной ее половине. Однако, чтобы несколько разрядить китайские впечатления, в этом, 2012-м, году я решил добраться до Кавказа и совершить маршрут от Каспийского до Черного моря, от Баку до Батуми.

Вид с Шорапанской крепости

Слава Коксадзе

Шорапани, мастер резьбы по дереву с внуком

Торговля на дороге

Имеретинская керамика

Речка

Встреча в Бардубани. Посередине - Амиран Клдиашвили

На просторе

Сельская идиллия

Тополя

Кутаиси

Кутаиси, у фонтана на центральной площади

Фонтан в Кутаиси

Собор Баграти

Возле паперти

Кутаиси, река Риони

Кутаиси, пальмы

На Колхидской низменности

Среди горных склонов

Пейзаж с пальмой

Недалеко от моря

Кобулети

Отблески заката

Закат над Черным морем

Солнце тонет

От Каспия до Чёрного моря

Шорапани – Кутаиси

Ночью шел дождь, а утром новая камера, которую я поставил в Хашури, оказалась спущенной. Прямо наваждение какое-то с этим задним колесом! Снимаю его, разбортовываю… Похоже, просто прокол. Сейчас двинусь, проверю.

Речка Дзирула, по которой я спускаюсь, перед городом Зестафони впадает в реку Квирилу. В этом месте тянущееся от Сурамского перевала ущелье заканчивается и открывается широкая межгорная долина, в которой и раскинулся Зестафони. У слияния рек на невысокой горе высятся руины древней Шорапанской крепости. Крепость заросла невысокими кустиками граната, а посередине ее, чуть выше строящейся здесь часовни, вырос черный инжир с прекрасными спелыми плодами.

Спустившись с развалин, знакомлюсь с жителями примыкающего к Зестафони поселка Шорапани. Один из них – Слава Коксадзе. Отец у него грузин, мать – русская, из Томска. Слава родился в Ростове-на-Дону, где и сейчас живут его родственники. Он же с женой и детьми осел здесь. Жить в таких маленьких местах трудно – заводов и фабрик нет, работы нет. Действует, правда, один завод, принадлежащий теперь украинцам, однако, как выражается Слава, «в парламент легче попасть, чем на него – работать». Приходится подрабатывать, где только можно. Сейчас он помогает строить частный дом, получает 15 лари в день (300 руб.), из которых 5 лари уходят на проезд и сигареты, и лишь 10 остается.

Славе вторит другой грузин, показавший мне свой дом и свои изделия из дерева – от иконки до большого обеденного стола. Если то, что продается на дорогах, выглядит довольно грубо, то здесь передо мной настоящее искусство! Однако мастер печален – работы нет, заказов нет: «Сидим без дела. Вино есть, чача есть – пьем. Бе-е-е, не хочу столько. А что делать? Сидим, в нарды, в домино играем…»

Хлебнул и я с ними чачи перед тем, как поехать дальше…

В Зестафони смотреть совершенно нечего. Обшарпанный, плохо прибранный районный городок с заброшенными производственными зданиями на окраинах. Не найти в его центре и кафе – люди показывают то в одну сторону, то в противоположную. Есть пивные, но в них из еды предлагают чипсы. Об азербайджанских чайных в Грузии лишь вспоминать приходится. Между прочим, Зестафони – это родина писателя Григория Чхартишвили, более знакомого нам как Борис Акунин.

Захудалую закусочную нашел только на выезде из города, ближе к трассе, однако приготовленная в ней тушеная говядина, щедро сдобренная специями и травами, была замечательна.

Чуть подальше вдоль дороги обнаруживаю и другие закусочные и ресторанчики. Становится ясно, что все эти точки питания рассчитаны на проезжающих, а не на местных жителей. Если Слава зарабатывает в день 10 лари, то вряд ли он станет тратить шесть лари на обед, как это делаю я.

Выезжаю за город. До Кутаиси остается 30 километров. Сегодня впервые за все дни моего пребывания в Грузии ясно и жарко. Меняются и виды вокруг. Растительность здесь более пышная, чем в восточной Грузии, чувствуется, что я нахожусь уже в иной географической зоне.

Село Бардубани. У сооруженного возле дороги навеса сидят мужики с арбузами и дынями и за неимением покупателей «квасят» домашнее виноградное вино. Увидев меня, машут руками – подъезжай, мол. Не успел подойти, мне уже отрезают ломоть арбуза, наливают в стаканчик из пластиковой бутылки соломенного цвета вино. Все слегка навеселе, особенно Амиран Клдиашвили. Узнав, что я из России, обнял меня, поцеловал и горячо заговорил: «Люблю русских, люблю Россию. Мы всегда были друзья, а это все – политика. Путин с Саакашвили не поладили. Саакашвили турков друзьями сделал, а мы – православные, мы с русскими всегда жили. Грузия с Россией должна быть». Амиран не может справиться с эмоциями и снова бросается меня целовать.

Так я и еду сегодня – с остановками, в беседах. Лишь под вечер добираюсь до Кутаиси, второго по величине и значению города в Грузии. Первым делом останавливаюсь поесть. Ресторанное меню сопровождается переводом на русский, поэтому выбирать легко. Заказываю чихиртму – суп из курицы, который давно хотел попробовать. После дневной жары и кружка пива весьма уместна.

Тем временем солнце близится к горизонту. Спешу к центру города, беглый осмотр которого меня не разочаровывает. Кутаиси – красивый, уютный, своеобразный город, и уезжать отсюда так сразу мне явно не хочется. В то же время, не хочется и замыкаться в стенах гостиничного номера, а потому, увидев рядом с одной из церквей укромное местечко, я решаю вернуться сюда с наступлением темноты.

Так и поступаю. Как только померкло небо, а в городе зажглись фонари, я расположился в церковной ограде на берегу реки Риони. Укрытый вечерним сумраком и тенью старой яблони, наблюдаю за естественной повседневной жизнью старого города. За решетчатой металлической оградой играют в мяч мальчишки, гуляет с собакой женщина. Вот она подходит к выходящей прямо на улицу двери, стучит в нее. Дверь распахивается, в освещенном проеме появляется пожилая грузинка и, стоя на пороге, женщины начинают неспешно беседовать... Звуки грузинской речи, темный силуэт церкви с характерным для Грузии коническим куполом, обволакивающий аромат переспевших яблок-паданок, на которых я раскинул палатку – все это вместе позволяет мне хоть отчасти почувствовать тот старый грузинский дух, который я находил в книгах и который, увы, практически не ощущается в современной Грузии.

 

Кутаиси

Ночью стояла полная тишина. Не было слышно ни привычного шума машин, ни звона цикад. Лишь изредка где-то вдалеке взлаивали собаки.

Раннее утро встретило меня чистым небом и… спущенной камерой заднего колеса. Это уже похоже на проклятье какое-то!

Заклеиваю новый прокол и вместе с выглянувшим солнцем выезжаю на улицы еще не проснувшегося города. Лавовое ложе реки Риони, прекрасный фонтан на центральной площади с золотыми стилизованными фигурами животных, вымощенные брусчаткой мостовые, множество интересных скульптур, пальмы, кипарисы, диковинные цветы – все это создает запоминающийся образ Кутаиси.

Высоко над городом возвышается величественный собор Баграти – памятник, включенный в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Он был возведен и освящен в честь Успения Богородицы в 1003 году, в правление Баграта III, первого царя объединённой Грузии. В то время это был главный собор всей страны. В 1691 году собор Баграти сильно пострадал от порохового взрыва и с той поры до наших дней стоял полуразрушенным. Сейчас в нем по инициативе Саакашвили ведутся восстановительные работы, в результате которых храм должен предстать перед кутаисцами в первоначальном виде.

Обхожу собор кругом. Разделенные лишь узкой улочкой, к каменной стене собора вплотную примыкают заборы частных строений. Здесь, как и в Тбилиси, все по-домашнему.

Недалеко от собора Баграти, на той же возвышенной гряде стоит небольшой действующий храм. Подъехав к нему и устроившись на скамейке возле паперти слегка перекусить, я подумал, что мой способ путешествий – совершенно босяцкий. Но меня это нисколько не смущает. Именно здесь, у этой церкви, невольно родилось ощущение близости к странникам, тысячи которых скитались раньше по России и по всему миру. Существовали они, не оставаясь подолгу на одном месте, в пути бесконечном. Я в какой-то мере соприкоснулся с их образом жизни.

Вот и всё. Пора покидать Кутаиси. Впереди Чёрное море, до которого осталось совсем немного – 100 километров.

На выезде из города останавливаюсь в кафе, надеясь попробовать гоми – кукурузную кашу, или как было написано в одном ресторанном меню, «блюдо из сокрушенных зерен кукурузы». Вместо гоми (мамалыги) мне предлагают мчáди – жаренную мамалыгу в виде лепешек, оладий. Мчади, соленый имеретинский сыр и пиво – неплохое сочетание! Теперь можно и дальше крутить педали.

Мой путь лежит по Колхидской низменности, территории древнего Колхидского царства, существовавшего некогда в долине Риони и по побережью Черного моря. Именно сюда, как повествует древнегреческий миф, отправился Ясон с аргонавтами в поисках золотого руна.

В 30 километрах от Кутаиси находится город Самтредиа. Здесь я оставляю дорогу, ведущую в портовый город Поти, и сворачиваю на более короткую трассу в сторону Батуми – крайней точки Грузии, находящейся на границе с Турцией. Через несколько километров пересекаю Риони, здесь новая дорожная развилка. Основная часть автомобильного потока, в том числе все туристские автобусы направляются к морю, к селению Григолети, до которого отсюда всего полсотни километров. Я же выбираю горную дорогу, ведущую в Батуми через Озургети, административный центр края Гурия.

Дорога сразу же направилась на подъем, а потом, то спускаясь, то поднимаясь, запетляла среди горных склонов. На удивление, все эти неудобные, казалось бы, места густо заселены, жилые дома повсюду, и кажется, что дорога идет по одному нескончаемому селению. Но ни один из домов не стоит прямо на дороге. Они располагаются либо выше, либо ниже трассы и к их воротам ведут узенькие, иногда извилистые дорожки. У каждого дома свой пятачок на своем уровне склона.

Здесь очень красиво, но ехать трудновато и иногда приходится слазить с велосипеда и идти, ведя его рядом с собой. К наступлению темноты я одолел всего 13 километров. На очередном подъеме обнаружил свободную травянистую площадку рядом с трансформаторной будкой. Здесь и располагаюсь на ночлег.

Со всех сторон вокруг раздаются человеческие голоса, коровье мычание, блеяние коз и овец, визг поросят, собачий лай. Голоса животных заглушают хор цикад и шум проезжающих по дороге машин. Под этот нестройный аккомпанемент я и засыпаю.

 

Озургети – Кобулети – море

Просыпаюсь вместе с петухами и вылажу из палатки в 6.30, как только становится достаточно светло. Как обычно, и одежда, и спальник – все слегка сыроватое, а палатка совершенно мокра как снаружи, так и изнутри. Сказывается высокая влажность здешнего климата.

Камера заднего колеса только приспущена – это уже прогресс!

После легкого завтрака успеваю сделать шесть-семь километров по приятному спуску и вдруг обнаруживаю, что на месте нет насоса. Вот это да! Похоже, что подкачивая колесо, я оставил его на полянке…

Весь взмок, пока на всех парах вернулся к месту ночлега. Однако насоса не оказалось и там. Перерыл весь рюкзак, развернул даже палатку, думая, что мог свернуть его вместе. Нет насоса! Испарился, что ли!? В результате нашел его в том же верхнем кармане рюкзака, где он и должен был быть, завалившимся в дальний угол.

На сердце отлегло, однако… на пути назад у меня спустила камера – опять прокол. Это заднее колесо с ума меня сведет! Пришлось снова клеиться, а потом заново, уже в третий раз, проехать те же шесть километров.

Какое-то время дорога тянется по долине довольно широкой речки, а потом снова направляется в гору. До Озургети остается десять километров.

С обедом в Озургети я неожиданно пролетел. В центре города, как обычно, ведется оживленная торговля, но поесть можно только стоя у киоска шаурмы. Подумав, что найду что-нибудь на выезде, я двинулся дальше. А дальше не оказалось даже захудалого магазинчика, чтобы можно было купить что-нибудь из продуктов.

Выехал за пределы города и довольствовался водой с остатками лаваша и имеретинского сыра. До Кобулети – 23 километра. Теперь лишь там смогу хорошенько подзаправиться. Еду, вспоминая последние встречи и короткие разговоры.

В Озургети, когда спрашивал про кафе:

– Откуда ты?

– Из Иркутска.

– Я думал, иностранец, а ты наш!

Поднимаюсь на гору. Упираясь, толкаю велосипед. Навстречу человек выгуливает собаку.

– Откуда едешь?

– Из Баку.

– Зачем едешь?

– Отдыхаю так, – говорю я и утираю градом льющий со лба пот.

– Русский, да?

– Русский, из Иркутска.

– О, люблю русских, уважаю русских! У нас только один человек не любит русских – президент.

Захожу в маленький магазинчик у дороги, выбираю бутылку лимонада и маленькую бутылочку пива. Все вместе стоит два лари. Подаю бумажку в десять лари. Средних лет грузин, открыв кассу, развел руками: «Нет сдачи, бери так».

Где-то меня явно обсчитывали, увеличивая счет в полтора-два раза. Я не возражал, расплачиваясь, как говорили. А где-то случалось вот так. И в подобных случаях сердце преисполнялось благодарностью к людям.

До Кобулети – девять километров. Пространство впереди раскрылось, вот-вот и покажется море.

Наконец, въезжаю в городскую черту. Велосчетчик показывает, что накрутил сегодня 77 километров. Подустал. Сажусь в кафе на центральной улице, уже никуда не торопясь, съедаю оджахури – мясо с картошкой. Затем выдвигаюсь в сторону Батуми. Море совсем близко, я вижу его за домами и деревьями. На окраине Кобулети сворачиваю на гравийную дорогу и вот я на самом берегу Черного моря! Голубая водная ширь, йодистый запах, шум прибоя... Окунаюсь в теплые морские воды, качаюсь на волнах, слизываю с усов соленые капли. Вот оно – счастье!

Вскоре солнце начинает погружаться в морскую пучину, пора ставить палатку. Здесь же на берегу и располагаюсь на ночь.